Фото: pixabay.com
После проведенного в прошлом году мониторинга деятельности психоневрологических интернатов (ПНИ) правительство дало поручение провести оценку всех жителей ПНИ на предмет степени их самостоятельности и дееспособности. «Сколько людей может быть потенциально выведено на сопровождаемое проживание – по нашим оценкам, это порядка 40-45%», – заявил тогдашний министр труда Максим Топилин. 40 не 40, а 5% точно могли бы жить самостоятельно уже сейчас. Это показали результаты опроса, проведенного в рамках проекта «Открытые двери» РБОО «Центр лечебной педагогики» и АНО «Обычное детство».
Этот опрос должен был показать, насколько люди на сегодняшний момент самостоятельны. Он проходил в нескольких московских ПНИ и мастерских Фонда «Жизненный путь». Для этой цели был разработан специальный опросник. А проводить его помогали сотрудники Центра лечебной педагогики и студенты-психологи последних курсов нескольких московских ВУЗов, которые прошли специальный тренинг. По результатам опроса по 160 жителям ПНИ были записаны индивидуальные рекомендации.
– Я получаю второе высшее в МППГУ на факультете клинической психологии, – рассказывает студентка Наталья Князева. – Предполагалась учебная практика, и мне очень повезло с распределением! Я попала в этот проект. Сначала мы ездили в учреждения, а потом перешли на дистанционный формат, опрашивали людей по скайпу.
– Изначально определить способность людей в ПНИ проживать самостоятельно было поручено центру Сербского, – говорит автор методики Мария Сиснёва, клинический психолог, организатор движения «STOP ПНИ», член Межведомственной рабочей группы по разработке основных подходов к реформе ПНИ при Министерстве труда и социальной защиты РФ. – Но там могли оценить только медицинскую составляющую. А самостоятельность – это гораздо более сложное и неоднозначное понятие. Потому что, если, допустим, один супруг не работает уже лет 20 и его содержит другой супруг, можем мы его назвать полностью самостоятельным? Или можем мы назвать полностью дееспособными 10% жителей Российской Федерации, которые набрали кредитов в микрофинансовых организациях и теперь не знают, как расплатиться? Наверное, нет. Но тем не менее, живут они не в интернатах. То есть, самостоятельность – это комплексное понятие. Тут даже среда влияет: в городской среде я самостоятельна, а в горы меня одну отправь, я там не смогу быть одна. Потому мы затеяли свой проект и решили основывать опросник на критериях Международной классификации функционирования.
Эти критерии уже используются в России для определения группы инвалидности. И что самое важное, Классификация оперирует таким понятием, как «автономия».
– Это более понятная вещь, нежели «самостоятельность», – говорит Мария Сиснева. – То есть, автономия той или иной жизненной функции. Например: «Могу ли я самостоятельно, автономно чистить зубы? Или мне должен кто-то помогать? Могу я автономно спуститься на лифте? Или не могу по какой– то причине: не умею пользоваться, физически не могу нажать кнопку?». За время опроса нам встречались люди, которые просто боятся лифта и не поедут. Они никогда не ездили без персонала. То есть, физически они могут, а фактически – нет…
После составления списка вопросов встала задача: как их правильно задать? Например, был вопрос по безопасности интимных отношений. Разработчики понимали, что, если задать его в таком виде, люди могут вообще не понять и ответить как-то по-своему.
– Как я должна у человека из ПНИ определить, в курсе ли он, что такое безопасный секс? Или он может стать жертвой сексуального абьюза? Поэтому мы разработали специальные вспомогательные вопросы и градацию ответов с примерами. И потом, мало же было узнать степень автономии. Нам надо было понять, в каком объеме требуется сопровождение (раз или два в неделю, раз в сутки, 5-6 раз в сутки и так далее) и тип сопровождения (контроль, совместная деятельность, частичная замена действий человека действиями помощника).
С марта по сентябрь было опрошено 160 человек, и сейчас социологи заняты обработкой данных. Но уже понятно, что часть людей, проживающих в ПНИ, вполне могут жить самостоятельно. По словам Натальи Князевой, «им нужна минимальная поддержка. Они просто должны знать, что есть некий человек, условная Татьяна, которой можно позвонить и посоветоваться. Они вполне социально адаптированы, ходят в магазин, но им нужна опора. Может быть, пару раз в неделю».
– Процентов пять было таких людей, – говорит Мария Сиснёва, – у которых степень автономии нарушена совсем незначительно. Вот завтра открой дверь, отправь человека жить в московскую квартиру, и он прекрасно справится. Просто ему нужно сопровождение социального работника несколько раз в неделю, чтобы тот его проконтролировал, напомнил или чему-то научил…
О том, чему человека нужно научить, указывали в дополнительных комментариях. К примеру, человек автономный, но он 10 лет жил в интернате, и не знает, как пользоваться МФЦ, как сейчас оплачивают коммунальные услуги. Но постоянное сопровождение ему для этого не нужно! А есть и другая сторона спектра. Были люди, у которых автономия сильно затруднена, в основном, из отделений милосердия. Им, к примеру, нужно обслуживание 24 часа в сутки. Но это не значит, что они не могут жить на сопровождаемом проживании. Просто – иной тип сопровождения.
– Так у нас получилось несколько категорий. Одна – «полностью самостоятельный человек». Таких практически не было. Все-таки даже самым автономным нужно сопровождение хотя бы пару раз в неделю. Как правило, их социальные функции нарушились из-за того, что человек жил в закрытом учреждении. Таким мы рекомендуем сопровождение по запросу. Дальше: «периодическое сопровождение раз в сутки». Это – ассистирующее участие. Например, сходить вместе в магазин, помочь выбрать товары и оплатить. Еще «регулярное сопровождение». Это – помощь 4-8 часов в сутки, более выраженная степень нарушения автономии. Тут мы рекомендуем руководящее участие и совместное выполнение действий. И при самой серьезной степени нарушений автономии нужно сопровождение от 8 до 24 часов в сутки. Здесь понадобится замещение части действий и уход. Кроме того, мы сделали карточку, которая оценивает какие-то личные ресурсы – есть ли родственники, которые могут осуществлять поддержку, если им будет оказана помощь, есть ли квартира. Важны и медицинские противопоказания, но они, как правило, являются временными. Но это уже вопрос большого проекта…
Безусловно, быстро вопрос с сопровождаемым проживанием не решить. Но уже сейчас результаты опроса помогут выделить людей, которые могут пойти на изменение правового статуса – ограниченную дееспособность. Сейчас интернат принимает все решения на основании заключения врачебной комиссии, которая оценивает только медицинские критерии. Опрос дает более объективную информацию.
– Кроме того, по каждому человеку в дополнительных комментариях мы писали рекомендации. И мы их можем предоставить для разработки планов реабилитации или, например, в том случае, если человек хочет расторгнуть договор социальных услуг с интернатом. Эти результаты вполне объективно показывают, сможет человек выйти из интерната и жить автономно или ему нужна адаптация и переходный период. Какие у него функции совсем не развиты, какие – частично, а какие – достаточно. То есть, мы видим главное – зону ближайшего развития.