Но теперь детсадов с особым статусом больше нет, все они вошли в состав образовательных комплексов, что зачастую не подразумевает сохранения какого-то профиля. Наоборот, каждый детский сад обязан предоставить детям все специальные услуги, которые им требуются в связи с ОВЗ и рекомендациями ОПМПК.
— Юрий Николаевич, давайте поговорим о том, как сейчас выглядит система образования и воспитания для детей с ОВЗ в Зеленограде, как и куда их направляет ОПМПК…
— В общем, вы предельно точно сформулировали состояние нынешней системы. Не скажу, что она стала лучше или хуже — это принципиально новая форма помощи детям не только с ОВЗ, но и детям-инвалидам. Причем, именно дети-инвалиды получили сейчас повышенное финансирование, которое позволяет обеспечить для них качественный уровень образовательных услуг: привлечение современной техники, педагогов и т. д. Возможно, это единственное реальное нововведение, которое заработало с 1 сентября 2013 года. Он выгодно отличается от того, что было раньше: всё-таки даже наша школа надомного обучения была достаточно стеснена в средствах. Но этим нововведением пока всё «образовательное благополучие» детей с ОВЗ и ограничивается. Для таких детей, не инвалидов, экономическая сторона сопровождения юридически не прописана. Точнее, теперь администрация школы должна оплачивать дополнительные образовательные услуги для таких детей из общей суммы полученных на учреждение субсидий.
В то же время школы сейчас получили достаточно большие средства на всех учеников. Считается, что это позволит каждой школе самой организовать гибкую систему профильной помощи для детей с ОВЗ — и это очевидный плюс. Например, раньше у директора школы в штатном расписании были логопед, дефектолог, психолог, и совсем не факт, что они были под завязку загружены, ведь количество детей с ОВЗ для школы случайно: сегодня таких детей у неё восемь, завтра — шесть, нагрузка плавающая, а количество ставок было числом постоянным. А теперь школа может привлекать нужное число высококлассных специалистов более гибко, например, по срочному договору для выполнения конкретной программы и под определенное число учащихся.
— Школа может экономически более эффективно строить работу этих специалистов? Не занимая их на полную ставку, допустим?
— Модернизация системы образования поставила во главу угла заинтересованность родителей обучать своих детей в том образовательном учреждении, которое они выбирают. Родитель, понимая, что в этой школе созданы все условия и есть все специалисты, которые могут помочь его ребенку, проголосует ногами и записывает своего ребёнка именно в такую школу. Если мама знает, что у ребёнка, например, достаточно выражена дисграфия, и относится к этим проблемам более-менее серьезно, то она обязательно поинтересуется, есть ли соответствующая система помощи в этой школе, в комплексе. И пойдёт туда, где такая помощь проанонсирована. Таким образом школа от этого только выигрывает. Я не пытаюсь оправдать то, что произошло, а просто показываю, как обстоит ситуация на сегодняшний день…
— Я вижу несколько опасностей в этой новой системе. Во-первых, мне кажется, она дает школам возможность не только эффективно распределять ресурсы, но и, в принципе, пытаться сэкономить — они же могут не предоставлять эти дополнительные услуги, пусть «проблемные» дети, которых не так много, идут в другой образовательный комплекс? Во-вторых, ребенок с дисграфией это проблема и для школы. Этот ребенок никогда не выиграет олимпиаду, с ним придется повозиться даже ради нормальных оценок. Дети с другими ОВЗ тоже не подарок для школы. А ведь сейчас образовательные комплексы делают ставку на олимпиадников, стобалльников, получают гранты и дотации за уровень успеваемости учеников. Они просто не заинтересованы в «проблемных» детях. Как вы считаете?
— Тут сразу несколько острых вопросов. Но в первую очередь скажу следующее: если родители по каким-либо причинам хотят, чтобы ребенок ходил в выбранную ими школу, но в этой школе нет специалистов, которые нужны для прописанного ПМПК сопровождения ребёнка — школа обязана их найти. Это юридически обоснованное требование, которое школа должна выполнить. Тут «сэкономить» не получится. Но главное, нам всем необходимо как можно быстрее отказаться от ментальности деления школ по принципу «интеллектуальной дифференциации». Понятие «слабая школа» — это всегда проблема персональная, за которую должна отвечать администрация школы и округа.
— Родитель должен требовать от школы выполнения предписаний ПМПК?
— Да, новые условия стоимости образовательных услуг начали работать с 1 сентября 2013 года. Они касаются не только детей-инвалидов и детей с ОВЗ, но и третьей группы — детей с особыми образовательными потребностями. Это, например, одаренные дети, дети склонные к техническому творчеству, живописи, кстати, дети-левши. Например, в Бразилии в школах созданы специальные условия для обучения детей-левшей, специально «под них» создаются бытовые предметы.
— Да Бразилии нам, как мне кажется, во всех смыслах пока далеко…
— Важно, что они об этом задумались. Думаю, и для нас это недалекое будущее. Во всяком случае, это дети с высокой познавательной мотивацией, потенциально одаренные, и им, безусловно, необходимо создавать некие специальные факультативные условия. И мы их уже сейчас приглашает к себе в Школу сильного мышления Центра психолого-медико-социального сопровождения (ЦПМСС) или на сетевые площадки в лицее 1557 в школе 853 — там уже созданы неплохие условия, особенно по развитию научно-технического творчества молодежи. Но давайте вернемся к тому, как сегодня устроено взаимодействие образовательных учреждений и ПМПК.
— Давайте начнём с детских садов — там в первую очередь были востребованы специальные услуги для детей с ОВЗ, и зачастую из детсадов дети приходили в школы уже реабилитированными. Как сегодня изменился механизм записи в детский сад через ОПМПК?
— Изменения достаточно значительные — на мой взгляд, новая система для родителей должна быть более понятна и прозрачна, нежели прежняя. Принципиально изменилась сама структура нашей работы: теперь в составе комиссии нет врачей, которые ставят диагноз и прописывают условия обучения и содержание программы обучения. Теперь, если у ребенка, например, задержка психического развития, то вопрос по какой программе ему обучаться, в малокомплектном классе или на дому — всё это решает врач-психоневролог, детский врач-психиатр в диспансере, где такой ребенок обычно уже наблюдается. То есть, решения этого круга проблем принимаются специалистом здравоохранения.
— Врачи поликлиник или диспансеров, у которых ребёнок стоит на учёте? Комиссия не повторяет работу врачей и не проводит свое обследование?
— Задача комиссии — рекомендовать конкретное содержание обучения, конкретные программы, которые этому ребенку необходимо предоставить в детском саду или школе, в какой форме и т. д. Предписать необходимое подключение конкретных специалистов, которые будут работать с этим ребенком три месяца, шесть месяцев или полгода, если есть та или иная угроза или отсутствие динамики. А если ребёнку поставили диагноз «задержка психоречевого развития» в четыре года, а в шесть-семь лет у него нет положительной динамики, значит, есть угроза более серьезных состояний. Тогда подключаются специалисты ЦПМСС, которые сопровождают таких детей, приходя в детский сад и работая с ними по коррекционно-диагностическим программам совместно со специалистами образовательного учреждения. И это тоже новая форма работы Центра — сетевые договорные отношения со школами, когда наш специалист работает с несколькими детьми из разных школ. В этом плане у нас накоплен определенный опыт: так мы ведем работу по программе «Золотой ключик» для детей с СДВГ на базе в школы 604.
— Вы говорите о специалистах Центра. В детсадах раньше работали и многие медицинские работники — врачи, дефектологи, массажисты, процедурные медсестры и т. д. С 1 января 2013 года они все перешли в подчинение системы здравоохранения и теперь числятся в штате поликлиник. У меня нет последней информации — продолжают ли они работать в школах и детсадах?
— Детям оказывается та же помощь, только зарплата начисляется по линии здравоохранения, хотя школа имеет право и сама оплачивать эту работу, например, массажиста, специалиста по ЛФК и т. п. При этом для школы привлечение таких специалистов — необходимость, которая прописана в образовательном маршруте её учеников; не инициатива родителей «Я хочу», и не желание школы «Давайте-ка мы в своем детском садике сделаем бассейн, деньги есть». Директор школы обязан решить вопрос своими средствами, но только в том случае если это будет прописано в заключении ПМПК. Как он это будет — его проблемы. Возможно, он начнёт договариваться и строить сетевое взаимодействие с поликлиниками…
— А как вы видите — это уже работает реально? Родители приводят ребёнка с ОВЗ в любой сад или школу, и там что-то такое строят для него? Или все-таки в самой образовательной системе всё еще сохраняются профили детсадов, и дети как-то «сортируются» по заболеваниям: допустим, для детей с глазными проблемами такой-то комплекс открывает целую группу в детском саду…
— Вот я сейчас рассказываю, и сам ловлю себя на мысли, что это пока, в общем-то, строящаяся перспектива. Назвать это реальностью пока нельзя — за прошедший год, фактически, мало что изменилось: детсады, которые работали как профильные для детей с нарушениями зрения, слуха и т. д. сохранили свой контингент. Они оставили и детей, и педагогов, хотя весь этот год округ пытается перейти на «новые рельсы» — убрать специализацию образовательных учреждений. Мы только пытаемся осмыслить новую реальность. Администрация школ пытается решить экономические вопросы: какими деньгами они располагают, какое количество детей с ОВЗ потенциально у них будет обучаться, сколько их придет на будущий год, какая помощь им нужна и сколько это будет стоить. Возможно ли это в существующих условиях или что-то необходимо менять, достраивать, ликвидировать.
Например, в школу надомного обучения 367 в Малино раньше брали детей по статусу ОВЗ, а не по прописке. А на сегодняшний день такой школы нет, она вошла в комплекс гимназии 1528, и гимназия должна в обязательном порядке принять всех детей, которые проживают на территории комплекса и пожелали обучаться именно в этом здании.
— И насколько теперь размывается профиль, в частности, школы 367?
— Теперь это дело гимназии и её администрации — в какое учреждение из нескольких входящих в комплекс, пойдет каждый ребенок. Представим себе ситуацию: есть ребенок, не имеющий ОВЗ, живущий в 8-м микрорайоне, и родители желают, чтобы он начал учиться в школе 367. По новому закону «Об образовании» они имеют на это полное право. Но в комплексе гимназии достаточно много зданий, где может учиться этот ребенок. Ему могут предложить разные варианты. Но если родители сочтут нужным его обучать именно в школе 367, то может произойти так, что в этой школе будут учиться и абсолютно здоровые дети. Скорее всего, так и произойдет.
— Получается, дети, которые всегда были целевым контингентом этой школы — они сейчас будут набираться по второму списку, после того, как возьмут всех записанных по месту жительства.
— Дети, которые уже ходили в эту школу, сейчас проходят нашу ПМПК с пакетом документов от врача. Если мы видим, что им необходимо надомное обучение, причем уже подобраны педагоги, знающие, как с ними работать, учившие этих детей — таким детям просто продлевается обучение в здании бывшей школы 367. Мы подтверждаем, что им требуются особые условия, прописанные врачами, мы рекомендуем те или иные образовательные программы, их длительность и количество работающих с ними специалистов. А школа на основании этого обосновывает зарплату персонала, в том числе логопедов, дефектологов, массажистов, которые там есть.
— Такая «переаттестация» детей усложняет родителям жизнь?
— Мы выезжаем в школу, смотрим детей и подтверждаем их образовательный маршрут. Необходимость обучения именно в этой школе подтверждает врачебная комиссия. Надо помнить, что школа 367 создавалась для детей, нуждающихся в особых условиях обучения, например, в малокомплектных классах наполняемостью до 15 человек — то есть сами учебные помещения там небольшие, компактные, удобные. Поэтому там и не сможет учиться большее число детей. Но сразу возникает экономический вопрос: если это класс наполовину с детьми с ОВЗ, а наполовину со здоровыми детьми, то оплата педагога будет низкой — она ведь сейчас подушевая, ставка выплачивается при нагрузке от 25-27 детей в классе. Это противоречие школа должна каким-то образом разрешить.
— А что с первым классом, как он теперь будет набираться в школу 367?
— Первый уровень отбора осуществляет поликлиника. Врачи должны решить, что это ребенок с ОВЗ либо инвалид, нуждающийся в обучении в малокомплектном классе. Второй уровень — это прописка. Школа прежде всего будет комплектоваться жителями домов, закрепленных за комплексом гимназии 1528.
— Но это же ужасно, мне кажется. В Зеленограде была школа для детей-инвалидов со всеми условиями, а теперь они проходят туда по второму списку, после того, как наберутся дети по прописке…
— Идея модернизации образования предполагает принцип инклюзии. Да, мы гордились такой школой, она была уникальной в Москве. Но сама система, когда дети с проблемами речи, интеллектуального развития, слуха и зрения собирались в одном месте, и вся их активная жизнь и развитие шли только в среде себе подобных — это тоже риск искажения социального развития. Инклюзия предполагает создать в обычных школах такие условия, которые бы позволили наряду со здоровыми детьми учиться детям с ОВЗ и инвалидам. Цель модернизации — доступность образования и социализация ребенка адекватная для всех. Но пока это лозунг, красиво звучащая мечта, получится ли все, что задумано — покажет время.
— Да, большой вопрос — не выйдет ли так, что старую систему разрушат, а до новой еще долго не дойдёт? Педагоги, которые работали с детьми-инвалидами, спрашивают: какой может быть инклюзия для такого ребенка в школе, где класс в 30 и более человек? Где нет условий, нет тех самых тьюторов, которые должны сопровождать таких детей и оплачиваться государством? Всё это совершенно непроработано и нереально для сегодняшнего образования. Вы верите, что это станет реальностью, и когда, собственно, это может произойти?
— Я выскажу свою субъективную точку зрения, в какой-то степени мы ее обсуждали с коллегами из нашего Центра. Если ребенок зеленоградец, является инвалидом, живет неважно в каком районе, и ему нужно будет поступить в школу 367 — мы этот вопрос решим. В ближайшие два-три года, я не загадываю дальше, у наших детей-инвалидов это не вызовет каких-то проблем.
Метафорически сегодняшняя ситуация выглядит так: ушел из жизни богатый человек, но это в одночасье осчастливило скромных родственников — условно говоря, у них стало гораздо больше денег. Школы получали 67000 рублей в год, а стали получать 120000 на одного ученика. Теперь нужна стратегическая менеджерская работа по распределению этих денег… Конечно, здравый смысл и неопытность говорят: давайте их разделим, поднимем зарплату, раз государство требует, чтобы она вышла на соответствующий уровень — и это легко сделать. Но вдруг оказалось, что у школ столько-то инвалидов и детей с ОВЗ, а вопрос их дополнительного обеспечения никогда школой не рассматривался. Раньше этим занималась система, которая умерла. Её не стало.
И вот уже год идёт осмысление, причем осмысление творческое, потому как нет нормативных документов, которые бы всё это регламентировали. Как медики решают вопрос наличия ОВЗ — это отдельная проблема, у них нормативы 1980 года, а за эти 30-35 лет многое изменилось. Часть диагнозов устарела, часть их в 1980 году не существовала — например, диагноз СДВГ появился позже, а обучение детей со средней и тяжелой формами СДВГ необходимо особое. Такой ребёнок просто не высидит в большом классе, какой бы он умный ни был. Медики это понимают и решают сейчас эти вопросы. Кроме того, невозможно в одночасье создать то, что требуется, в каждой школе. Просто нет специалистов, школы не знают, где их взять…
Я считаю, что в ближайшие два года произойдет становление новой системы, и здесь задача — как можно мягче и оптимально сработать всем. И к этому есть посыл в законе «Об образовании»: там прописано так называемое сетевое взаимодействие, когда образовательные учреждения города могут создавать альянсы, где факультативы, программы, специалисты начинают работать не на одну школу, а на круг школ. Эта система только начинает сейчас формироваться.
— Вы сказали о программах, которыми ПМПК наполняет содержание образования для ребёнка в соответствии с предписаниями врачей. Откуда берутся эти программы?
— В Министерстве образования существует рекомендованный «репертуар» программ, которые может использовать педагог по своему усмотрению, в зависимости от той или иной проблемы ребенка. В системе ранней помощи, инклюзивного образования при Московском психолого-педагогическом университете два года назад был издан методический нормативный пакет документов, где эти программы дифференцировано представлены. Мы ориентируемся в основном на этот список. Его знают наши методисты, логопеды, дефектологи, и когда мы прописываем программу, то мы стараемся обращать внимание школы на то, чтобы специалист, которого она пригласит, ориентировался именно на эту программу.
— Специалист, которого школа пригласит со стороны?
— Да, это тоже новая реальность. До недавнего времени в школьных логопунктах работали талантливые люди, которые (пусть они меня простят) как земские врачи пытались решать — кто-то лучше, кто-то хуже — широкий спектр проблем. А теперь система сопровождения предполагает оказание действительно высококлассной профессиональной помощи, которая бы ликвидировала конкретную проблему ребёнка за конкретные сроки. Теперь это еще и вопрос экономической эффективности. Раньше логопед мог целый год ставить букву «Р», зарплата шла, она не была большой, но он подрабатывал в другом месте. Сейчас мы стараемся уйти от этого.
Как я принимаю специалистов на работу в ЦПМСС: «Вы можете работать со школьниками начальной школы по этой программе, а с пятиклассниками нет? Учитесь, получайте сертификат!» И рекомендую то же самое делать школам, потому что иначе специалист будет работать не только неэффективно, но и нерентабельно.
— По механизму: как сейчас ведёт приём родителей и детей ПМПК — в течение всего года или какими-то периодами?
— Мы работает круглогодично. Более того, мы расширили систему сопровождения: если дети прошли ПМПК и им необходимо коррекционно-реабилитационное сопровождение специалистов Центра, то по договорам со школами, где учатся эти дети, такая помощь оказывается им на базах Центра (необязательно в помещении данной школы). При этом мы не замещаем систему помощи школ, мы сопровождаем детей в течение строго определенного периода времени, после которого специалисты ЦПМСС со спокойной совестью передадут ребёнка системе школьного сопровождения. Допустим, дети с ОНР (общим недоразвитием речи) в детских садах сопровождались до шести лет, а потом переходили в школу. Сейчас такой роскоши мы, конечно, не гарантируем — наши специалисты работают с ребёнком не более 8 месяцев, то есть один учебный год. После этого ребёнок должен дать результат, а если мы ошиблись, и ребенок более тяжелый, тогда нужно пересмотреть форму его обучения и все остальное.
— У ПМПК сейчас, после этих реформ, стало больше или меньше «клиентов»?
— Это тоже новая реальность — количество детей, которое проходит через ПМПК, резко увеличилось: в прошлом году где-то на 1000 человек, сейчас более чем на 2000 человек. Но это увеличение не связано с тем, что вдруг все стали болеть и пользоваться услугами ПМПК, нет — это как раз результат структурной перестройки системы, точнее, создания новой системы. Школам, чтобы обосновать прием на работу логопеда, тоже необходимо решение ПМПК. Раньше логопед входил в штатное расписание и получал зарплату за то, что с 1 сентября он обходил свой контингент, смотрел, кому какая помощь необходима, и сопровождал этих детей в течение года. Никаких дополнительных внешних документов не требовалось. Сейчас он должен сначала направить к нам детей, которые к нему пришли и нуждаются, как он считает, в квалифицированной логопедической помощи; и затем по утвержденному нами списку он начинает с ними работать и получать оплату. Это позволяет избежать гипердиагностики, когда специалисты ради количества «надували пузыри» за счет детей, не нуждавшихся в такой помощи, либо работали халатно и малоэффективно. Таким образом, для школы это еще и форма контроля качества работы специалиста, скажем так.
— Со стороны родителей было и так: ребёнок получал диагноз и направление врача, и с ним шли в ПМПК или на комиссию в детсаду, а там проводили своё обследование, которое не всегда заканчивалось тем, что ребёнку давали место. Допустим, мест было ограниченное количество, и на них брали детей с наиболее серьезными проблемами. А сейчас, как я понимаю, родители по направлению врача могут идти в ПМПК, получать предписание и отправляться в желаемый детсад, никто их не завернет. Может, поэтому их стало больше?
— Я думаю, вообще принципиально изменилась структура формирования групп детей, которая раньше была более-менее автономна, закрыта. В частности, школа 367 сама комплектовала свой контингент, более того — там были облегченные взаимоотношения со здравоохранением, у них свои были педиатры, которые решали вопрос: будет ребёнок учиться или нет. И детские сады действовали так, как вы только что сказали: договорились с ортопедом, набрали определенное количество детей, а перед остальными закрывали двери. Насколько этим детям нужна была специальная помощь, как их отбирали — такие лазейки оставались. На сегодняшний день всё, что предполагает специализированную помощь, должно пройти через ПМПК, должно быть нами зафиксировано, прописано по объёму образовательных программ. Таким образом, устраняется то традиционное недоверие, которое существовало у родителей по отношению к профильному учреждению. Тем более, что в ближайшее время их просто не будет в Зеленограде.
— А вы в ПМПК сейчас рекомендуете родителям какие-то школы или детсады, куда им лучше подать заявление, где уже есть специалисты именно для их детей?
— Нет. Это принципиальный выбор родителей. Мы говорим родителям, что в детсаду или в школе должны быть программы и специалисты, которых мы прописали в своих рекомендациях — и это «приказ на выполнение» для образовательного учреждения, куда родители приведут ребёнка. К 1 сентября администрация должна будет обеспечить ему такую помощь в полном объёме.
— А если им в школе скажут: «Ну да, мы должны, но к 1 сентября никак не сможем…»?
— Если родитель слышит такой ответ, то я предложу ему быть более настойчивыми и обращаться в Зеленоградское управление образования. Этот вопрос решается административно, хотя пока у нас не было прецедентов.
— То есть, довольно жёстко?
— Очень жестко. По сути дела, это приказ нашего учредителя — Департамента образования. Вообще у зеленоградских школ и детсадов есть сайты, где в обязательном порядке прописываются все услуги, которые они предоставляют или будут предоставлять в 2014—2015 учебному году. Их достаточно много — психологическое и логопедическое сопровождение, работа с детьми с проблемами интеллектуального развития. Я просто не делаю рекламу этим учебным учреждениям, родители сами о них узнают. На данный момент у нас школа 367 обеспечивает квалифицированную помощь детям с ОВЗ и инвалидам; ЦППРиК «Логотон» работает с нарушениями слуха; ряд детских садов также продолжают работать по своему профилю. Как они будут работать с сентября 2014 года, какие у них будут специалисты — это решают школы, комплексы.
— А как сейчас дела в коррекционном детском саду 1853 (10-й микрорайон), где занимались детьми с серьезными проблемами. Сейчас он сохраняет своих специалистов, набирает новых детей по своему профилю?
— Специалисты сохраняются на сегодняшний день. А принцип комплектации определяется, опять же, образовательным комплексом и пропиской. Алгоритм тот же, что и в школе 367. Сохранят ли они своих педагогов и свой статус на будущий год — не знаю.
— А школа-сад для детей с нарушением слуха, ЦППРиК «Логотон»?
— Думаю, что «Логотон» как раз сохранит свой статус. Они и лицензию подтвердили, и программы у них уникальные — грех не воспользоваться всем учреждениям по сетевому принципу. Как им комплектоваться, будет решать администрация образовательного комплекса школы 853. Мы будем решать это вместе по той реальности, которая будет ближе к августу. Более сложная ситуация с учреждениями восьмого вида.
— Со школой-интернатом №7?
— На сегодня школа-интернат сливается с образовательным комплексом школы 854, сохраняя свою самобытность. Как администрация комплекса планирует взаимодействовать с интернатом, сказать не могу. Но скорее всего это направление за школой сохранится.
— А лекотеки и службы ранней помощи при детсадах в Зеленограде сейчас продолжают действовать или они тоже умерли вместе со старой системой?
— Они и раньше могли создаваться на базе обычной школы. И сейчас продолжает работать ресурсный центр, где специалисты могут получить профессиональную подготовку, сертификаты. Это позволяет школам собственными силами решить проблему, где взять специалистов, которые раньше просто не требовались в школе — сделать их из своих же педагогов, которые могли бы осуществлять функции лекотеки.
— Детсады и школы заинтересованы в том, чтобы заводить эти лекотеки?
— Это считать надо. Директор становится, прежде всего, экономистом. Он должен понять, потянет ли это школа экономически, и что для этого нужно сделать. Надо понимать, что даже в Европе только пятая часть школ работает с инвалидами, а не все школы подряд, и мы к этому придем — записано, что с 2015 года мы решим этот вопрос на 50%. Вероятно, в условиях Зеленограда не более пяти школ реально смогут себе это позволить и обеспечить. Мы все равно придем к какой-то дифференциации — это как раз и будет сетевая географическая дифференциация.
— В каком-то смысле это то, что и было — всё перетряхнется и осядет…
— Я вижу позитив в уникальности Зеленограда — мы компактны, в отличие от других округов, и нам это сделать проще. Мы, может быть, не имеем такого выбора высококлассных специалистов, как в Москве, которая пользуется всеми благами 10-миллионого города. Но кто нам мешает их обучить? И эти специалисты будут работать по всей сети школ Экономический стимул, который предполагается в этом отношении — он тоже будет работать на нас. Подготовим молодых специалистов…
Это такая некая радужная перспектива, но если в неё не верить, то вообще не имеет смысла работать. Хотя тут не просто вера, я моделирую: высвечиваются некие тенденции, направления взаимодействия. Есть реальность, есть нужда, люди спрашивают, и надо эти вопросы решать. Еще раз скажу: ушла в небытие гигантская система специализированной помощи детям, и адекватная замена ей в одночасье не появится. Должна измениться ментальность директора школы, он должен понять новую реальность. Для гимназии 1528 раньше актуально было привлекать сильных педагогов, профильных специалистов из МИЭТа, а теперь в составе гимназии есть школа 367, и тут уже возникает совсем другая «головная боль»…
— Значит, мы даем образованию два года, чтобы адаптироваться к новым условиям? А пока всё будет решаться местно и индивидуально?
— Это максимум. И я заранее прошу прощения у зеленоградцев — какие-то нестыковки, конечно, будут между их желанием и реальностью школ на сегодня.
— Зеленоградцам остается надеяться только на конкретных людей, которых мы все знаем в Зеленограде, и которые, действительно, будут решать вопросы в «ручном режиме».
— Я вас поддержу и попытаюсь еще раз заверить родителей в том, что начавшаяся модернизация в системе образования имеет достаточно интересные перспективы, как оказалось. Если вначале была полная неопределенность, и всё ограничивалось исключительно ростом зарплаты школьных учителей, то сегодня модернизация реально затрагивает принципиально важные, на мой взгляд, вещи: подушное финансирование привело к тому, что родители всех детей, в том числе инвалидов и детей с ОВЗ, получили равные возможности обучаться во всех учреждениях Зеленограда — и в лицее, и в гимназии, и в других специализированных школах. Более того, они могут быть уверены, что все необходимые условия, которые система образования должна организовать для детей с ОВЗ, они получат сполна.
Сегодня действительно идет перестройка, прежде всего, в головах администрации школ и детсадов. Вопрос «что делать?» уже не стоит. За этот год решается вопрос «как делать?» решаются вопросы экономической целесообразности создания тех или иных сетей, в которых будут работать те или иные специалисты. Опыта такого взаимодействия нет, новая сеть создается на качественно новом уровне — и по специалистам, и по оборудованию. Думаю, что мы сможем успешно продолжить эту работу, которую много лет вели в системе образования для детей с особыми нуждами. И оптимизм мой связан, прежде всего, с людьми, которые работают в Зеленограде, дай бог им всем здоровья.
Елена Панасенко
Источник: Зеленоград