Работодатели во многих случаях хотят, чтобы инвалиды работали по полной, а зарплату получали бы поменьше. В этом плане весьма показательна жизненная история Григория Конова.
Об одном из драматических ее этапов, когда Григорий боролся уже не с последствиями травмы, а с отношением к инвалидам на производстве, мы рассказывали читателям. Тем любопытнее было узнать, что у истории есть продолжение. И продолжение успешное. Несколько дней назад, открыв свой электронный почтовый ящик, я обнаружила в нем письмо от Григория...
Техник Григорий Конов, в принципе, вписывается в известную формулировку "Не было бы счастья, да несчастье помогло". А несчастье он хлебнул, пережив тяжелую травму на производстве. Со счастьем тоже не все просто: он считает, что пока что платят ему как инвалиду, хотя работу спрашивают, как со здорового. И он с ней полностью справляется.
Травма, боль, одиночество
Григорий приехал в Израиль из Павлоградской области (Казахстан). Было это в 1998 году. По специальности он техник-электрик, так что в Израиле без работы не оставался. Поначалу устроился в гараж, ремонтировал автомобили. Потом попробовал себя в качестве водителя. Через некоторое время его взяли водителем на завод по производству колбас. Руководство завода вскоре прознало, что Конов хорошо разбирается в технике, и его стали просить помочь с наладкой аппаратуры. Постепенно он освоил технологический процесс производства и занялся поисками работы уже по новой специальности - технолог по производству колбас.
Заводики подобной ориентации в 90-е годы быстро открывались и быстро сворачивались, а потом открывались заново. Работникам платили мало, и Григорий очень переживал, что его зарплата, основная в семье, составляла всего 4,5 тысячи шекелей в месяц. Когда открылся очередной завод "Кешет таамим" и ему предложили там зарплату в два раза большую, условия показались ему просто царскими. Его назначили ответственным за производство мясных рулетов, которые в Израиле называются "пастрама". Он был счастлив, что получает наконец достойный заработок и реально может продвинуться в социальном плане - купить квартиру, лучше обеспечивать сыновей. В работе он к этому времени знал уже все - как идет производственный процесс, когда и сколько продуктов закладывать, как регулировать механизмы...
Но только он расправил плечи, наслаждаясь своей будущей обеспеченностью, как случилось несчастье... Картина того страшного дня потом долго стояла перед его глазами. Он не мог представить себе, как такое с ним, опытным работником, могло произойти. Машина по переработке мяса ("меарбель басар", а попросту - большая мясорубка) затянула его правую руку и оторвала ее выше локтя...
Лежа в больнице, он продолжал давать указания работникам предприятия. "Я отвечал на звонки целыми днями, и мне хотелось верить, что ничего не изменилось, а случившееся - не более чем страшный сон. Вот проснусь - и все будет, как прежде. Вернусь и буду работать".
Но, как выяснилось, его ждали серьезные испытания.
По совету знакомых Гриша обратился к адвокату, чтобы получить компенсацию за полученную травму. "И как только я это сделал, мне перестали звонить. Сослуживцы исчезли. Люди боялись теперь со мной общаться, чтобы не прогневать начальство. Остались только самые близкие друзья".
Разбирательство обстоятельств получения травмы тянулось очень долго. На завод прибыла специальная комиссия, которая занялась выяснением состояния техники безопасности. Выводы членов комиссии были неутешительны: они составили длинный список нарушений, которые ставили под угрозу здоровье работников. Оказалось, что машины стояли слишком близко друг к другу, а кнопка выключения мясорубки вообще не работала.
"Мы, "русские", в то время техникой безопасности вообще не интересовались, - комментирует Григорий. - Мы же работали, чтобы работать, а не ради того чтобы за техникой безопасности следить. Не до того было. Каждая копейка на счету"...
Так Григорий очутился дома, без привычного занятия, без ощущения собственной кому-нибудь нужности и планов на будущее. Он не знал, куда себя деть, и попытался направить высвободившуюся энергию на педагогические цели. До этого он видел двоих своих сыновей только по вечерам, когда взгляд несколько притуплялся от усталости. Теперь он взглянул на подросших детей свежим взглядом и обнаружил массу пробелов. Ему казалось, что они слишком много бездельничают, не приучены к труду, недостаточно внимания уделяют учебе...
Начались проблемы. Старший сын Евгений, которому в то время было 17 лет, воспринял папины новации в штыки. В семье все чаще стали возникать ссоры. Жена Татьяна мужественно переносила ситуацию и старалась поддержать мужа как могла, но и ей было нелегко. "Я все явственнее чувствовал, что родные просто жаждут, чтобы я вышел из дома и начал работать, но я совершенно не представлял, где работать и как", - признается Григорий.
Больничная касса предложили инвалиду пройти специальный курс - перенос привычных функций правой руки на левую. Он оказался прилежным учеником, и его хвалили. Но курс закончился, и опять надо было опять искать себе занятие.
Новая жизнь в 47 лет
Однажды Конову посоветовали обратиться в отдел реабилитации хайфского отделения Института национального страхования. Он отправился в этот отдел. Не рассчитывал на особую душевную теплоту, ведь посетители "Битуах леуми" по большей части жаловались на равнодушное чиновничье отношение к людям в этом ведомстве. Но служащая Адва Лернер, к которой попал Григорий, задавала ему простые человеческие вопросы - про дом, семью, планы на будущее. Ему показалось, что наконец кто-то понял его. Прошло несколько дней, и он еще раз пришел на встречу с сотрудницей отдела реабилитации. Она предложили ему пройти компьютерные курсы - попробовать то, до чего у него просто не доходили руки, пока их было две. Григорий согласился. А после того как он успешно прошел программу, ему предложили пойти на совершенно другой курс. Правда, предупредили, что будет тяжело.
Это был курс по преодолению психологических последствий травмы. Как оказалось, предупреждали его не зря. На занятиях он вместе с психологом вновь и вновь прокручивал в памяти страшные минуты травмы, переживал те мгновения: вот машина включается, вот он подходит к ней, делает одно неосторожное движение и...
Повторы шли снова и снова, пока не оказалось, что травма стала для Григория событием из прошлого. "Двигаемся дальше, - снова сказали ему в отделе реабилитации. - Теперь надо пройти экзамен и выяснить, годен ли ты для получения нового образования".
Григория выдержал двухдневный психометрический тест, и ему предложили выбрать специальность, гарантируя оплату учебы. Он выбрал школу техников при Хайфском Технионе. О первых месяцах учебы Григорий вспоминает с ужасом:
- У меня не было иврита в нужном объеме, я давно забыл, что такое учиться вообще - последний раз учился больше двух десятилетий назад, в молодости, да и, кроме того, возраст поджимал. Я начал учебу в Израиле в возрасте 47 лет, но знал: другой возможности у меня просто нет. Как ни странно, выручила бессонница. Я просыпался по ночам и садился за книжки. В 5 часов утра ложился спать, в 7 вставал и шел на учебу.
Через два с половиной года он защитил дипломный проект с оценкой 100. Но учеба на этом не закончилась. Его направили на следующий курс - по подготовке к прохождению интервью по специальности. После этого Конов почувствовал настоящую уверенность в себе. Страх исчез. В общей сложности на весь путь по преодолению последствий травмы и возвращению на работу уже в новом качестве, специалиста с израильским дипломом, ушло 6 лет. Старший сын Евгений, восхитившись мужеством отца, тоже выбрал курс инженерной электроники. Выбор сына, что называется, грел душу отца.
Несмотря на полученные специальность и знания, когда Григория приняли на завод по производству турбинных лопаток в Нагарии, он не стал заламывать себе цену и согласился на очень скромные условия. Это был рубеж - начать работать на новейших чертежных программах, утвердиться в профессии, разрабатывать модели для производства.
Конечно, потребовалось время, чтобы Григорий вошел в коллектив и начал выполнять задания на равных с другими.
Социальная справедливость
"В какой-то момент я почувствовал себя уверенно и перестал опасаться конкуренции как со стороны молодых работников, так и со стороны полностью здоровых людей", - рассказывает он.
Это было замечательное ощущение. Но, поняв, что в труде он равен с другими, Григорий задумался о том, справедливо ли к нему относится работодатель. А задумавшись, усомнился в этом. "Если мне дают работу как здоровому, то почему платят как инвалиду?" - к такому вопросу он пришел в конце концов.
И эта ситуация отнюдь не единичная. С одной стороны, общество поощряет работодателей, принимающих на работу инвалидов, давая им всевозможные льготы. С другой, у работодателя появляется соблазн платить инвалиду меньше, чем здоровому, за одинаковый труд, ведь у инвалида в любом случае есть пособие.
Григорий долго обдумывал, стоит ли ему поднимать голос с требованием справедливости, и после нескольких месяцев пришел к выводу, что он не готов к скандалу, к шумной борьбе за свои права. Остается другой выбор: поискать себе другое место - с более высокой зарплатой. Так он и сделал. Занялся поисками новой работы. Подыскал вариант, где обещали зарплату побольше, и отправился подавать заявление об уходе по собственному желанию в связи с переходом на другое место. В тот момент, когда он положил на стол заявление, хозяин предприятия сказал, что не готов расстаться с хорошим работником и предпочитает выслушать его и повысить зарплату.
Так восстановилась социальная справедливость. Григорий работает ныне на инженерной должности и по вечерам учится в управленческом колледже. Вместе с ним учится его сын Евгений. Пример отца, дорога которого к успеху оказалась такой сложной, вдохновляет молодого человека.
Виктория Мартынова
Источник: Московский Комсомолец