Не секрет, судьба инвалида в нашей стране
полна драматизма. Такому человеку приходится мужественно преодолевать не
только свое нездоровье, но и во многом решать проблемы, которые
государство должно бы взять на себя: лекарственного обеспечения,
лечения, отдыха, получения услуг ЖКХ. Для того чтобы найти правильный
алгоритм действий в отношении этой категории лиц, необходимо знать не
только сами проблемы, но и их специфику.
Именно поэтому Комиссия ОП по охране здоровья и экологии решила провести мониторинг ситуации в этой сфере в регионах страны. Первым субъектом стала Калмыкия, где недавно прошло выездное заседание комиссии с участием представителей Южного федерального округа.
Право на лекарство
В чем должны заключаться права инвалидов? На этот вопрос руководитель Комиссии ОП по охране здоровья Евгений Ачкасов ответил так: «В развитом обществе не должно быть социально незащищенных и забытых людей, инвалиды не должны подвергаться дискриминации в сферах занятости, образования, здравоохранения и при реализации своих юридических прав». Как они реализуются в нашей стране? Возьмем, например, лекарственное обеспечение. По словам председателя Врачебной палаты ЮФО Натальи Кременчуцкой, примерно 80 процентов жалоб, поступающих в эту общественную организацию, связаны с тем, что люди не могут получить лекарства по льготному рецепту. Их просто нет в наличии. Однако винить в этом регионы нельзя. Более чем на 50 процентов обеспечение лекарствами идет за их счет, хотя основные средства должны поступать из федерального бюджета. Естественно, чаще всего субъекты не в состоянии целиком выполнять обязательства центра, хотя Калмыкии пока удается контролировать ситуацию. По словам члена ОП Лилии Кичиковой, которая проживает в республике, положение в этой сфере здесь стабилизировалось. За последний год не было ни одной жалобы на лекарственное обеспечение. Однако это не снимает с повестки дня необходимости комплексного решения проблемы. «Должно быть четкое разграничение обязательств между центром и регионами и увеличение нормативов по затратам на одного льготника», – считает министр здравоохранения и социального развития Республики Калмыкия Эрдни Шогджиев.
Одна из наиболее сложных проблем – обеспечение лекарствами людей, страдающих редкими заболеваниями. Например, средняя стоимость одной упаковки препарата для человека, который перенес операцию по пересадке органов, – 90 тысяч рублей. «Все чаще врач просто не может выписать такое лекарство. Их нет в наличии, хотя это жизненно важные препараты, – говорит начальник отдела мониторинга национальных проектов и дополнительного лекарственного обеспечения Министерства здравоохранения Республики Дагестан Али Алиев. – Если раньше мы три раза в год делали заявки на такие средства, то теперь последний раз это было полтора года назад. Между тем в республике более 1000 человек нуждаются в дорогостоящих препаратах». «Есть и другие категории инвалидов, страдающих редкими заболеваниями. Лекарства для них не закупаются. В результате у людей нет возможности получать необходимое лечение», – согласна с ним Лилия Кичикова.
Кстати, ОП в своей экспертизе закона о лекарственных средствах обозначила в качестве его недостатка отсутствие положения о редких препаратах.
Другой аспект льготного лекарственного обеспечения: возможность заменить лекарства деньгами. «Это вопрос тонкий, и к нему надо подходить с осторожностью, – говорит Кичикова. – Например, очень много отказов от получения лекарств идет по психическим заболеваниям. Однако это не значит, что такие больные не нуждаются в препаратах. Решение исходит либо от администрации заведения, где они находятся, либо их опекунов. По существу, сам закон открывает лазейку для злоупотребления доверием беспомощных людей. Необходимо внести поправки, чтобы эта категория больных в обязательном порядке была обеспечена льготными лекарствами». Есть и такие случаи, когда недобросовестные родители детей, больных диабетом, отказывались от лекарств в пользу монетизации. Хотя такому ребенку препараты жизненно необходимы. Все это говорит о том, что механизмы лекарственного обеспечения инвалидов в стране в значительной степени не отработаны.
Инвалидность – это диагноз?
Недавно во Врачебную палату ЮФО поступило письмо от девушки 20 лет. Один глаз у нее не видит, способность видеть другим – около 30 процентов. Тем не менее медико-социальная экспертиза (МСЭ), которая занимается определением инвалидности, посчитала такой уровень зрения достаточным для того, чтобы инвалидность с нее снять. На работу ее, по понятным причинам, все равно не берут, и пособия по инвалидности теперь нет. И как ей жить дальше?
Таких примеров предостаточно по всей России. И вряд ли они носят случайный характер. Каждая третья жалоба, поступающая в эту Врачебную палату, связана с получением инвалидности. «Последние 1,5 года наблюдается опасная тенденция в деятельности органов МСЭ по «оптимизации» структуры инвалидности путем понижения ее степени или снятия, – заявил член Общественной палаты РФ Игорь Шпектор. – Порой это принимает просто уродливые формы. Например, в Коми есть случаи, когда дети лишались инвалидности, если они участвовали в каких-либо творческих мероприятиях». Дескать, раз способны на это, значит, успешно прошли реабилитацию и их можно считать здоровыми. Существует даже приказ федерального медико-биологического агентства о премировании работников МСЭ в зависимости от числа реабилитированных инвалидов.
Неудивительно, что процедура определения инвалидности тоже не становится гуманнее. Все так же, как и много лет назад, каждый год освидетельствуют людей, у которых нет руки, ноги. Хотя понятно, новые они уже не вырастят. «Это было сделано для того, чтобы контролировать состояние в другой конечности, – возражает на подобные замечания президент Всероссийского общества специалистов по медико-социальной экспертизе, реабилитации и реабилитационной индустрии, член ОП Сергей Пузин. – Другое дело, надо сделать так, чтобы инвалид не стоял в очереди».
И все-таки, можно сказать, участники заседания ОП в Калмыкии считают необходимым менять алгоритм определения инвалидности, положить конец волоките. Это не значит, что инвалидность должна стать более доступной. Тем более что сегодня для многих людей она является едва ли не главным средством выживания. Например, как признал министр здравоохранения Астраханской области Виктор Акишкин, в Астраханской области пособие по инвалидности детей в половине случаев является основным источником доходов семьи. Некоторые родители даже препятствуют лечению ребенка, лишь бы он не потерял пособие, особенно если его заболевание не представляет угрозы для жизни, как то проблемы со слухом. Безусловно, такие семьи жалко, но помощь им должна оказываться на другом уровне. Инвалидность – это своего рода диагноз, и только потом форма социальной поддержки. И если уж человеку приходится с ней жить, то надо стремиться к тому, чтобы жизнь эта была по возможности полноценная, трудовая, социально ответственная. Достичь этого можно только через реабилитацию. Трудно не согласиться с
Сергеем Пузиным, который назвал реабилитацию возвращением человека в социум. И какой должна быть дорога?
Доступная среда
В 2011 году начнется реализация федеральной программы «Доступная среда». Если понимать ее название буквально, то есть как создание условий для передвижения инвалидов, то большинству регионов эту задачу придется решать, что называется, с нуля. Да, в Москве за последние несколько лет практически все общественно значимые места, многие магазины оборудованы пандусами. Не всегда их можно считать хорошо приспособленными для этой категории людей. Но главное, все-таки работа идет. Между тем в регионах картина совсем иная. Те же пандусы, если и встречаются, то только в крупных городах. Однако в программе понятие «доступная среда» надо понимать шире.
«Речь идет не только о передвижении инвалидов, – говорит Евгений Ачкасов, – но и решении проблем их коммуникации, равного со здоровыми людьми доступа к образованию, профессиональной деятельности, спорту…»
Так или иначе, но ближе к полноценной жизни инвалид оказывается, как правило, в том случае, если у него есть возможность проходить лечение в хорошо оснащенном и предназначенном для этой категории людей реабилитационном учреждении. Например, если в Калмыкии в 2000 году инвалидов среди взрослых было 12 341 человек, а среди детей – 3100, то в 2010-м соответственно 20 536 и 1908 человек. Такое значительное сокращение детской инвалидности министр здравоохранения республики Эрдни Шогджиев объясняет наличием современного реабилитационного центра. А вот для взрослых такого учреждения нет. Не в этом ли причина значительного роста среди этой возрастной группы инвалидности? Целевая республиканская программа поддержки инвалидов предусматривает создание реабилитационного центра для взрослых, но кризис и связанные с ним финансовые трудности не позволяют реализовать эти планы. Такая ситуация не только в Калмыкии. «Необходимо включить в программу «Доступная среда» создание реабилитационных центров во всех субъектах РФ с федеральным финансированием», – считает Лилия Кичикова. «Нужны республиканские, краевые, региональные учреждения реабилитации», – поддерживает ее начальник Управления социальной защиты населения администрации Волгоградской области Евгений Харичкин.
Для многих инвалидов полноценная реабилитация невозможна и без приобретения качественных протезов. Между тем такие предприятия тоже есть отнюдь не во всех субъектах России.
Предполагается, что к 2015 году 50 процентов инвалидов страны будет реабилитировано. Но это значит, они должны быть и трудоустроены. «Работодатель, коммерческие структуры не горят желанием брать на работу людей с ограниченными возможностями, – с горечью говорит председатель объединения профсоюзов России, член ОП Сергей Вострецов. – Согласно законодательству, работодатели должны предоставлять инвалидам квоту в 4 процента рабочих мест, однако им проще заплатить небольшой штраф за отсутствие этих мест». Где выход? «Надо наделить региональную власть ответственностью за трудоустройство инвалидов, – считает Сергей Алексеевич. – Это не позволит региональным властям «отмахиваться» от проблемы».
Понятно, чтобы нормально работать, надо получить качественное образование. Но и тут нам особо нечем гордиться. Идет повсеместная ликвидация коррекционных школ. Безусловно, по возможности надо создавать условия для того, чтобы дети-инвалиды ходили в массовые школы. В таких учебных заведениях учится примерно 80 процентов ребят – инвалидов по слуху. Но у большинства из них возникают проблемы с адаптацией в среде здоровых ровесников. «Необходимо ввести в школы ставку педагога, который бы работал с детьми-инвалидами», – говорит Сергей Вострецов.
А еще нужна система переобучения для таких учителей, бесплатная профессиональная переподготовка взрослых-инвалидов…
По существу, стране требуется грамотная стратегия, которая позволила бы людям с ограниченными возможностями стать полноправными гражданами общества не на бумаге, а на деле. Соответствует ли таким задачам программа «Доступная среда»? Судить об этом можно только по ее результатам. Однако средства, которые на нее выделяют, впечатляют. Это 50 миллиардов рублей. Другое дело, что на треть финансирование должно осуществляться за счет республиканских бюджетов, которые, как известно, истощены.
Региональный запрос
Калмыкия является дотационным регионом, что неудивительно. В республике нет своей электроэнергии, промышленности. Вода – и та привозная. Тем не менее именно Калмыкия еще почти 10 лет назад стала первым регионом в стране, где был решен вопрос выделения личного автотранспорта ветеранам. «Проблемы инвалидов общие для всей России, но возможности их решения в регионах и мегаполисах разные, – говорит Лилия Кичикова. – В Калмыкии много делается для этой категории населения, есть серьезные проекты по работе с инвалидами, их социальной реабилитации. Но финансовых возможностей недостаточно». Президент Калмыкии Кирсан Илюмжинов на встрече с представителями ОП и Южного федерального округа не скрывал своих надежд, что после выездного заседания ОП последует решение проблем республики, и не только в отношении инвалидов. Так, Калмыкия пока единственный в стране регион, который намерен использовать энергию ветра и солнца в качестве основного источника электроэнергии. Но Россия – единственное государство в Европе, которое не приняло закон о возобновлении солнечной энергии, что не позволяет Калмыкии продвигаться в этом направлении.
Члены комиссии ОП тоже понимают, что от проводимого в регионах мониторинга российские субъекты ждут конкретных результатов. Как сказал Евгений Ачкасов, «по результатам заседания в Калмыкии подготовлена резолюция, которая будет учитываться в дальнейшей работе ОП. Мы проведем мониторинг по всей России до конца 2010 года и выйдем с предложениями к органам власти по улучшению положения инвалидов, трудоустройству, переподготовке, медицинскому обеспечению.
Как члены ОП, мы имеем возможность говорить о проблемах громче, чем обычно, и довести информацию о них до руководства страны».
P.S. Так случилось, что заседание ОП в Калмыкии состоялось накануне Дня Победы. Элиста была украшена плакатами с портретами героев Великой Отечественной войны. На одежде людей гордо выделялись георгиевские ленточки. В музее состоялась встреча с ветеранами. В их честь звучали песни, произносились слова признательности за то, что мы сейчас имеем возможность жить на Земле.
Все в Элисте происходило в те дни так, как и по всей России. Словно не было репатриации 1943 года, когда практически все советские калмыки оказались лишены своей земли. «Да, была такая страница в истории, – говорил шофер, который вез меня в аэропорт. – Но партия признала свои ошибки. Значит, надо жить дальше и не держать зла. У нас одна страна – Россия».
Элиста не покоряет взор изысканной архитектурой, зеленым убранством. Такое чувство, что этот город только начинает свою жизнь в центре калмыцких степей. Но начинает ее по-хорошему. Здесь не сносят памятников, а строят новые, возводят храмы, буддистские и православные. Недавно открыли музей. Возможно, поэтому чувствуешь себя в этом городе удивительно спокойно, так, словно приехал к другу.
На главной и самой большой площади Элисты, которая носит имя Ленина, построен буддистский комплекс «Пагода 7 дней». Его сердце – огромный ритуальный барабан. «Вы можете повернуть его и прочитать свою молитву, – объясняет мне женщина. – И поможет вам в этом множество молитв, которые хранятся в барабане». «О чем же попросить? – лихорадочно думаю я. – И здоровье надо поправить, и ремонт сделать…» Но я, хотя и с большим трудом, удержалась от личного. Раз уж там много голосов, готовых тебя поддержать, то и просить все-таки надо за всех нас.
Наталья Верстова
Источник: tribuna.ru