Новый Федеральный закон «Об опеке и попечительстве» создает массу неудобств людям, занимающимся благородным делом.
Сколько мама съела хлеба
Моя мать – инвалид второй группы, с 1963 года страдает психическим заболеванием. Сколько себя помню, всегда ухаживал за ней. Сначала с отцом, а после его смерти, с 1993 года, заботы о матери я полностью взял на себя.
16 лет я получал за нее пенсию, я маму не объел, не сдал в интернат, она сыта, одета, обута. В ноябре 2009 года в Пенсионном фонде мне сообщили, что должен оформить в отделе опеки разрешение на получение пенсии матери. Мне разъяснили, что 24 апреля 2008 года вышел Федеральный закон «Об опеке и попечительстве», на основании которого отдел опеки требует предоставлять отчет два раза в год. И только после этого я получу разрешение. В отчете должно быть расписано, на что потрачена пенсия с приложением чеков, квитанций, товарных чеков и так далее.
Обратившись в 2006 году в суд с просьбой признать маму недееспособной и оформив опеку, я думал, что облегчу жизнь родному человеку и себе. Оказалось, наоборот. После выхода закона № 48-ФЗ положение нашей семьи значительно ухудшилось. Вместо того, чтобы лишний раз погулять с матерью, сходить в магазин, аптеку, постирать или приготовить еду, я составляю отчет, так как его нужно заполнять каждый день. Надо считать стоимость съеденного матерью хлеба, молока, печенья, овощей. Финансовое положение моей подопечной тоже значительно ухудшилось. Например, ремонт квартиры необходимо делать через фирму, где выпишут чек. Может ли пенсионер, имея такую пенсию, позволить это себе? То есть нельзя пользоваться услугами, где нет чека. А как вписать в отчет стоимость бензина, если я везу мать на машине в больницу или, например, на природу? Предоставлять чек на бензин? Записать километраж? Абсурд.
Опекаемый из своей пенсии должен оплачивать каждую поездку опекуна в отдел опеки, Пенсионный фонд. При оплате услуг ЖКХ необходимо предоставлять копии квитанций, то есть оплачивать пенсией опекаемого изготовление ксерокопий (каждая стоит не менее двух рублей). Вместо того, чтобы купить ему, например, носки или другое необходимое по хозяйству.
Но можно и не делать отчета. Для этого надо открыть счет в банке на имя опекаемого и взять справку из Пенсионного фонда о сумме пенсии. И не снимать пенсию со сберегательного счета. Сберкнижку опекаемого, справку из Пенсионного фонда предъявить в отдел опеки. Через две недели снова прийти в отдел опеки за разрешением. Разрешение отнести в Пенсионный фонд. И отпрашиваться, отпрашиваться, отпрашиваться с работы…
При каждом походе в Пенсионный фонд, в отдел опеки, в сберкассу надо выстоять немалую очередь. И тогда государство сохранит (за минусом инфляции) пенсию опекаемого. А если опекаемый – ребенок, он получит эти деньги по достижении совершеннолетия. Моей маме 80, она не «прозреет» не в 90, не в 100 лет. Она никогда не получит эти деньги.
На протяжении всей своей жизни я несу «рюкзак» проблем, связанных с моей матерью. Из-за нее я не живу полноценной жизнью, не могу надолго куда-то уехать, лечь в больницу.
Прежняя семья распалась из-за того, что не мог достаточно времени уделять жене и ребенку. Я постоянно не высыпаюсь, потому что мать не дает по ночам спать, из-за этого проблемы на работе. Таким, как у меня, семьям государство не оказывает никакой помощи.
Для облегчения этого «рюкзака» я обратился к государству. А оно взвалило на меня федеральным законом № 48-ФЗ второй «рюкзак». Я чувствую себя в западне, откуда нет выхода. Опекун ребенка может дождаться его совершеннолетия, и тогда опекунство снимут. Если ребенок чужой, можно отказаться от него. А у меня такой возможности нет. Я люблю свою мать и сдавать в интернат не буду. А здоровой и дееспособной она не станет никогда.
С какой целью приняли этот людоедский закон? Чтобы сделать россиян (опекунов, опекаемых) еще более нищими и озлобленными?!
Александр, Челябинск
Чиновник: «По-другому нельзя»
Вот такое письмо. Мы сразу обратились за разъяснениями к начальнику отдела опеки и попечительства управления соцзащиты по Металлургическому району Челябинска Наталье Митрясовой. Она назвала высказывания автора письма несколько утрированными, но когда мы вместе начали выяснять все перипетии закона, выяснилось, что он действительно таков, каким его описывает сын психически больной матери.
- Да, в законе, вступившем в действие в ноябре 2008 года, так и написано: «Отчитаться с приложением чеков и квитанций», – пояснила Наталья Владимировна. – Раньше он читался двояко, возникала двусмысленность, а сейчас, во избежание всяческих других истолкований, расписан очень конкретно. Один раз в год опекун должен отчитаться, куда он потратил пенсию матери примерно в 60 тысяч рублей. В таких случаях мы советуем вести тетрадь расходов, легче потом будет оставлять отчет. Помимо отчета, опекуну два раза в год надо пройти контрольную сверку. Что это означает? Приглашаем его в отдел, спрашиваем о состоянии здоровья опекаемого, затем идем домой, чтобы удостовериться, как содержат подопечного, сыт, одет, не притесняют ли его, не бьют и так далее. Это хорошо, он прекрасный сын, а ведь бывают разные случаи. Пропьют деньги опекаемого, потом голодом морят. У многих больных есть имущество на крупные суммы, недвижимость. Чтобы не было никаких эксцессов, нужно сдавать отчеты, а мы обязаны все перепроверять.
Специалисты по опеке говорят, что закон призван прежде всего защитить психически больного человека. В нашем случае получается – от родного сына?! Какой-то абсурд действительно.
- Я понимаю этого человека, – продолжает Наталья Владимировна, – он очень устал, ему кажется, что государство не доверяет ему и причислило ко всем другим заведомо недобросовестным опекунам. Тяжело жить бок о бок с психически больным человеком, а тут еще последней каплей к его тяготам отчеты добавили. Но по-другому, я вас уверяю, нельзя.
Депутат: «На местах перегибают»
Федеральный закон «Об опеке и попечительстве», на взгляд депутатов Госдумы, должен был уменьшить возможность возникновения коррупционных схем. В сфере имущественных отношений опекаемый не имеет права собственности на имущество опекуна, а опекун не имеет права собственности на имущество опекаемого. Но закон содержал множество недоработок и недостатков. Несмотря на жесточайшую критику, с ними он и был принят. Непонятно, почему он сравнял близкородственных людей с чужими? То есть такое понятие, как любовь к своим родителям или детям, закон опровергает начисто?
Мы спросили об этом инициатора и разработчика закона, депутата Госдумы Павла Крашенинникова.
- Мы тут занимаемся законотворчеством вообще, учесть каждую конкретную ситуацию невозможно, думаю, чиновники на местах перегибают. Закон действует уже два года, и любое законоположение всегда первоначально критикуется. Надо смотреть практику его применения, сейчас, на мой взгляд, наоборот, все упорядочилось. А в целом да, закон не может быть навечно «засушенным», он же не памятник. Если чиновники переусердствовали, давайте ставить их на место, если законодательные нормы «плывут», бога ради, присылайте к нам, будем править закон, нет ничего невозможного.
Депутат согласился с автором письма: абсурдно требовать чеки за каждый автобусный билет, хлеб и молоко. Но в том-то и дело, что законопослушные чиновники, боящиеся потерять свое кресло, так и будут пунктуально выполнять требования закона о приложении чеков и квитанций от родственников.
В одном Металлургическом районе Челябинска 185 опекаемых, многие из них приходятся друг другу родственниками. А значит, закон создает дополнительные трудности семье, которая несет груз опекунства, не сдав государству своих недееспособных детей или родителей.
Еще одно письмо
Я тоже опекун, оформляла опеку над недееспособным сыном в течение пяти месяцев. Еще 10 дней заняло получение разрешения на получение его пенсии в 2009 году. Никто не поинтересовался, на что я кормлю ребенка, на что лечу, что из одежды купила. Но за психиатрическую экспертизу с меня 1,5 тысячи рублей взяли и на конечном этапе оформления документов запросили справочку об отсутствии задолженности по квартплате. При подаче заявления на разрешение о получении пенсии сразу сказали: «Вы, главное, отчитаться не забудьте за полученные деньги». Раньше я думала, что слова «закон суров, но это закон» относятся к преступникам. Оказывается, нет.
Моего ребенка изуродовали в роддоме, я от него не отказалась, растила в любви, и прав родительских меня не лишали. Но закон ко мне оказался очень суров. Я теперь не мать, а чужой человек – опекун. А отец вообще никто, так как опекать собственного сына может только один из родителей. Я должна ходить на поклон в органы опеки и просить их милостивого разрешения на получение пенсии. Да еще и составлять эти идиотские отчеты, абсурдность которых понимают все, в том числе и работники опеки на местах. И с какой стати этот отчет с меня требуют? Пожалуйста, если вы считаете, что я родному ребенку посторонний человек, а родная мать – орган опеки, то платите мне хотя бы за бухгалтерскую работу. Уж не говорю о том, чтобы за уход платили, на это и не претендую.
Обработать все эти чеки – работа трудоемкая. Если вопрос так ставится, то получайте все чеки кучей, да и высчитывайте, сколько из этих сумм на опекаемого пришлось. Раз уж признаете, что я мать, то и считайте пенсию недееспособного его вкладом в семейный бюджет. Пришлось нам с мужем решить, что пока мы работаем, пенсию сына будем перечислять на сберкнижку. Тогда хоть разрешения клянчить не придется и отчет будет минимальный. Когда пойдем на пенсию, времени будет много, тогда и будем разбираться.
А сейчас я скажу страшное… Знаю, что это грех ужасный, но, на мой взгляд, пока кто-то из законотворцев с подобной бедой не столкнется – не видать нам изменения в этом законе. И все опекуны будут равны. И те, кто опекает родственников, и те, кто чужих людей…
Светлана, опекун
Ирина Гундарева
Источник: mediazavod.ru