В России растет и крепнет движение против ювенальной юстиции. Родители боятся, что у них будут отбирать детей, а органы опеки подливают масла в огонь. Москвич Михаил Одинцов, менеджер среднего звена, говорит про себя, что он вообще-то человек мирный, но если эти ювенальщики придут к нему домой, то он за себя не ручается.
«Если в России введут ювенальную юстицию - я возьмусь за топор. - Одинцов в гневе начинает трясти кулаком. - Вы посмотрите, что вытворяют органы опеки. Каждый день по телевизору новости, что у кого-то опять отобрали детей, - негодует Михаил. - А их хотят еще и законом вооружить!»
Движение против ювенальной юстиции появилось в России недавно, но крепнет с каждым месяцем. В течение всего января под лозунгом «Нет - ювенальной юстиции» шли пикеты в Новосибирске, Нижневартовске, Калининграде, Нижнем Новгороде, Владимире, Ульяновске. 13 февраля протестовали в Петербурге. Тему обострила инициатива по внедрению ювенальных судов.
Ювенальный суд занимается делами, которые касаются несовершеннолетних, будь они обвиняемыми или потерпевшими. Если подросток нарушил закон и его судят отдельным судом, то тут всем все понятно и никто особо не протестует. Общественная проблема возникает в том случае, если ребенок - потерпевший. Система ювенальных судов позволяет несовершеннолетним судиться с родителями, а социальные службы наделяет правом представлять интересы детей в этих тяжбах. Тут и кроется серьезная общественная проблема: люди боятся, что у них будут отнимать детей.
Сама идея ювенальных судов в России не нова. Необходимость создания специальной судебной системы для несовершеннолетних обсуждается с 2001 года. В экспериментальном порядке такие суды действуют в тридцати регионах. Наиболее активно - в Чувашии, Ростовской области и Перми. Впрочем, эти суды в основном не защищают детей, а судят несовершеннолетних преступников. В качестве меры воздействия им обычно назначаются не наказания из УК, а разного рода реабилитационные процедуры. Данные Управления анализа и обобщения судебной практики Верховного суда показывают, что в регионах, где существуют ювенальные суды, несовершеннолетние гораздо реже совершают преступления повторно.
Парламентские слушания о необходимости внесения поправки, которая ввела бы в законодательство юридическое понятие ювенального суда, прошли в Думе в конце прошлого года. В думском Комитете по делам женщин, семьи и молодежи сомневаются в том, что эти поправки в ближайшее время будут приняты. Так же считает Олег Зыков, один из лоббистов ювенальной юстиции, руководитель общественного фонда «Нет алкоголизму и наркомании». Но все равно начались протесты.
«Павликов Морозовых сделают из наших детей эти ювенальщики», - возмущается домохозяйка и мать троих детей Ирина Борисова из Новосибирска. Де-факто система ювенальной юстиции в России уже существует. Во-первых, эксперименты в регионах. Во-вторых, везде по стране формируются институты уполномоченного по правам детей. Недавно появился такой уполномоченный федерального масштаба, а следом - уполномоченный по Москве. И родители нервничают: как только эта система будет оформлена законом, государство начнет еще активнее вмешиваться в их семейную жизнь.
Семейный кодекс и сейчас позволяет работникам службы опеки забирать у родителей детей в случае угрозы их жизни или здоровью. Причем социальные службы могут трактовать свои права весьма вольно. Детей отправляют в больницы или в детские дома. Сегодня родители могут отстаивать права в суде. Опасения активистов заключаются в том, что с появлением специальных ювенальных судов они потеряют такую возможность: эти суды изначально на стороне детей.
В России еще не свыклись с идеей, что у ребенка тоже есть права, и эти права защищает государство, а не родители. Российские родители привыкли думать, что никто, кроме них, не вправе распоряжаться судьбой их детей. «Поэтому говорить о ювенальной юстиции в нашей стране несвоевременно. Надо сначала возродить доверие к власти», - уверен семейный психолог Борис Новодержкин.
«Обыватели считают, что ювенальная юстиция - это такой зверь, который будет вламываться в семьи и отбирать детей с целью шантажа, - говорит Олег Зыков. - Людей можно понять: мы не живем в правовом государстве, а только это декларируем. Люди не верят в то, что нами правят законы, - и законы нами действительно не правят».
Органы опеки действуют неожиданно жестко, чем дальше, тем активнее; скандалы идут один за другим, и эти скандалы только подливают масла в огонь. По данным Росстата, число детей, отобранных у родителей за неисполнение обязанностей по воспитанию, выросло с 2557 в 2000 году до 5877 в 2008-м. «Каждый день приходят сообщения, что у кого-то детей отбирают. Будто распоряжение кто-то такое дал», - говорит Ирина Медведева, детский психолог, один из идеологов движения против ювенальной юстиции.
12 февраля к жителю Дзержинска Сергею Пчелинцеву 29 лет пришли сотрудники органов опеки и забрали всех троих его детей: четырехлетнего Максима, трехлетнюю Аню и годовалую Дашу. Сам Пчелинцев, рабочий-ремонтник, в телефонном разговоре производит впечатление адекватного человека. Живет с женой. Жена сидит без работы. У Пчелинцева зарплата действительно небольшая - 10 000 рублей. Он говорит, что дети не голодали, они с женой их не били. На фото они выглядят нормально.
«От меня потребовали, чтобы я сделал ремонт в квартире, но у меня нет такой возможности! - рассказывает Пчелинцев. - Неужели бедность может быть причиной для изъятия детей - у нас 25 миллионов семей за чертой бедности». Сейчас дети Пчелинцевых находятся в больнице, и родители не имеют возможности их навещать. Сотрудники органов опеки и попечительства Дзержинска отказались от комментариев.
В феврале похожая история повторилась в Ленинградской области - в Колпине. Органы опеки решили, что жительница Вера Камкина не в состоянии заботиться о своих детях, так как у нее долги по коммунальным платежам. Детей отобрали.
«Опыт работы органов опеки показывает, что происходит, когда государство вмешивается в дела семьи, - говорит психолог и противник ювенальной юстиции Татьяна Шишова. - А если чиновники получат еще больше полномочий, ситуация только усугубится».
Еще один аргумент, который приводят активисты, возражающие против внедрения ювенальной юстиции, - уже накопленный опыт работы такой системы в Европе. «Ничего плохого в ювенальной юстиции как в идее нет. Просто она плохо реализуется. Если с этим плохо в европейских странах, какие основания думать, что у нас будет лучше?» - считает Георгий Тюрин, лидер движения «Отцы и дети».
Во Франции за 50 лет существования ювенальной юстиции у родителей были отобраны два миллиона детей. В Германии только в 2009 году - 70 000, около половины - по причине «ненадлежащего материального положения семьи».
Александра Вебер переехала в Берлин из Подмосковья несколько лет назад - к отцу своих четверых детей. Марте - тринадцать лет, Антону - девять, Петру - семь и маленькой Ксюше - год. В Берлине Александра с мужем рассталась, тяжело заболела и вынуждена была переехать в специальный «женский дом». Она рассказывает, что на нее, эмигрантку, мать-одиночку и инвалида, обратило пристальное внимание Jugendamt - германское ведомство по делам молодежи.
«К дочке в школе постоянно подходили соцработники и спрашивали: “Ну что? Как тебе живется дома? Тяжело?” - вспоминает мать. - Однажды она со мной поссорилась - не хотела младшего брата на занятия отводить, я на нее накричала, и девочка рассказала об этом в школе. Дочь отправили в приют, а потом забрали и двоих сыновей». Суд постановил, что Александра Вебер не в состоянии заботиться о своих детях из-за проблем с психикой.
Психотерапевт, у которого наблюдается женщина, говорит, что у нее действительно депрессия из-за сложных жизненных обстоятельств, но эта депрессия не влияет на дееспособность. Дети живут сейчас в приюте в пригороде Берлина. Александра Вебер навещает их редко - денег мало, а со здоровьем проблемы. Младшую дочь ей пока оставили, но каждый день к ним домой приходит соцработник - проверяет, как она ухаживает за ребенком. В частности, по ее словам, запрещает пеленать дочку. «Это, мол, посягательство на свободу ребенка, - возмущается Александра Вебер. - Бред какой-то».
Адвокат, который работает в Германии, на условиях анонимности сказал, что представители Jugendamt действительно имеют большую власть. В суде обычно сложно доказать, что они действовали неправомерно, и суды часто занимают их сторону. «В Германии доходит до того, что родители грудным детям дают валерьянку - лишь бы соседи не пожаловались в социальные службы на детский крик», - рассказывает психолог Ирина Медведева. На форумах для эмигрантов Okean.de одна из участниц спрашивала, что нужно делать, чтобы Jugendamt детей забрал, мол, она так хочет «насолить своей соседке».
«Идея ювенальной юстиции мне кажется хорошей, но преждевременной», - говорит Марина Гордеева, председатель правления Фонда поддержки детей, находящихся в трудной жизненной ситуации. Да, статистика удручает: по данным Совета Федерации, из-за жестокого обращения со стороны родителей ежегодно погибает 2500 детей.
Бывает, что ребенка нельзя не забрать. Но не факт, что это всегда будет правильным и гуманным решением: «Создавайте лучше в каждом районе центры помощи семьям, - предлагает Гордеева. - Большинство проблем наших детей и родителей имеют социальные причины: бедность, безработица, недоступность медицинской и юридической помощи. Вот с этого надо начинать».
Дарина Шевченко
Источник: runewsweek.ru