Вы едете в поезде. У вас есть возможность выбрать себе попутчиков, а от кого-то отказаться наотрез. Выбирайте:
-
Молодой художник, зараженный ВИЧ-инфекцией
-
Румынка среднего возраста с годовалым ребенком на руках
-
Скинхед из Швеции, по всей видимости, под сильным влиянием алкоголя
-
Проститутка польского происхождения из Берлина
-
Еще 13 похожих пунктов…
Выбрали? Выбирайте, а я пока порассказываю.
Этот тест давали на семинаре-тренинге «Основы добрососедства. Проблемы этнической толерантности», проводившемся для методистов и других сотрудников детских садов и школ г. Севастополь. На тренинге давали теорию о том, что все мы братья, и предлагали задания, выполнение которых, на практике должно было бы привести слушателей к той же мысли. Слушатели вяло слушали, и на вопрос: «Есть ли вопросы?» отвечали вопросом: «А до какого часу мы здесь будем сидеть?»
На тренинге я оказалась случайно. Я не методист, не педагог и вообще никакого отношения к образовательным учреждениям не имею. Я – координатор севастопольского общественного движения помощи особенным детям. Кроме всего прочего, занимаюсь развитием инклюзивного образования, и в рамках этих занятий был придуман и создан «Севастопольский педагогический клуб по развитию инклюзии», первое заседание которого прошло в прошлую субботу. В числе присутствовавших была женщина, которая проводит этот тренинг. Послушав мои эмоциональные рассказы про инклюзию, Мария пригласила меня на семинар и дала пару минут на то, чтобы блеснуть красноречием перед действующими педагогами.
Сказала я, примерно, следующее: «Инклюзия – это когда дети с инвалидностью учатся по месту жительства в одном классе или одной группе детского сада вместе со здоровыми детьми. Инклюзии в Севастополе нет, однако, Минобразования Украины разработало и утвердило программу и методические рекомендации для работы в инклюзивных группах детских садов. И по этой программе уже два года работают детские садики в Киеве и других городах. Часть инклюзивных детских садов финансируется государством, а часть на деньги спонсоров. Будет здорово, если Севастополь станет первым городом в Крыму, в котором появится инклюзивное образование!»
И тут методисты встрепенулись и все разом заговорили. Громче всего и согласованней звучало: «Мы тут не причем, это если нам начальство скажет, то мы все сделаем, а сами мы ничего не решаем и нам это говорить бесполезно». Я сказала, что инклюзию нельзя спустить сверху и спросила у присутствующих, что, если в их класс придет ребенок с синдромом Дауна и директор прикажет его немедленно начать учить, понравится им это? Нет? Тогда педагоги сами должны интересоваться инклюзией и идти работать в такие классы и группы должны люди, которым инклюзия самим кажется интересной творческой профессиональной задачей. По приказу, если педагог сам не хочет, ничего творческого и интересного в работе с детьми случиться не может.
Потом тихим голосом выступила полная властная красивая женщина в черном: «Я такого слова не знаю, но хотелось бы заметить, что в школе №15 уже давно существуют классы для детей с задержкой психического развития. В то время как в обычных классах по 30 человек, в классе ЗПР – 15 человек, для этих детей создана особая педагогическая среда, которая им необходима».
Инклюзию часто путают с «классами для дураков» - сорри за неполиткорректность, но именно так их называют в народе, - так что пришлось возразить: «В системе инклюзивного образования дети с особенностями ходят в один класс со здоровыми детьми, сидят вместе за одной партой. В таком классе тоже 15 человек, трое из них – дети с инвалидностью, в классе работает дополнительный педагог и ассистент педагога. И в таких классах - нормальная – не обедненная - социальная среда, которая таким детям необходима в 10 раз больше, чем особая образовательная».
Потом задали еще какой-то вопрос, но я с достоинством ответила, что сейчас не хотелось бы тратить время чужого семинара, но вот, пожалуйста, мои визитки, с радостью пообщаюсь со всеми, кто заинтересовался инклюзией, и отвечу на все вопросы.
Мария – ведущая семинара - с благодарностью на меня посмотрела :)
Теперь вернемся к выбору попутчиков. Весомая часть присутствовавших на семинаре методистов ни за что не поедет в одном купе с годовалым ребенком – «Детей на работе хватает», а несколько учителей не хотят делить дорогу с человеком, у которого ВИЧ. Не сдержав изумления – дети-то с ВИЧ учатся в обычных детсадах и школах – я спросила: Почему?! Девушка завязалась в узел и ответила: «Это мое личное мнение. Не хочу и все!». Потом она слегка смягчилась и пояснила: «Я понимаю, что заразиться нельзя и все такое, но я боюсь. Я считаю, что такие дети должны учиться отдельно».
Дорогие читатели, как вы думаете, хоть кто-нибудь из этих людей мне позвонит, чтобы побольше узнать об инклюзии?! :)