Была в моем далеком детстве одна песенка. Начиналась она словами: «Мы
песню поем, она радостно льется, над нами звучит в вышине. А в песне
поется о том, как живется ребятам в советской стране».Не помню уже ни мотива, ни автора слов.
Помню только эти строчки, да и они пришли на ум, когда прочла книжку Марии Беркович «Нестрашный мир» — о детях-инвалидах, особенно об инвалидах, брошенных родителями, так называемых отказных, и о том, как живется этим ребятам в нашей стране.
Эта книга написана не просто с любовью к больным детям, но с уважением к ним, к их мужеству, дающему силы жить, к их способности радоваться тому немногому, что они получают от жизни. А что есть у этих детей? Сегодня, в отличие от советских времен, у них есть волонтеры, наши и приехавшие из-за границы, есть неправительственные организации, есть какая-никакая благотворительность.
Все они — и волонтеры, и благотворители, и многие-многие работники детских домов и интернатов для детей-инвалидов — делают всё, что в их силах. Их считают героями. Почему, казалось бы? Люди просто добросовестно работают. Что в этом такого? А «такое» заключается в необычности самих детей, в их состоянии, в болезнях, делающих их в глазах равнодушного обывателя чем-то, вызывающим страх, брезгливость, нежелание видеть их, думать о них, даже просто знать.
Равнодушные не хотят, чтобы их собственные здоровые дети играли с умственно отсталым ребенком или сидели в школе рядом с одноклассником, чье тело искорежено параличом, их дети должны видеть только прекрасное и счастливое. А эти... в колясках, на костылях или вовсе лежачие — пусть они там и лежат, в специально отведенном для них месте. Это страшный мир уродов, говорят они, нам и нашим отпрыскам он ни к чему. И из отпрысков потом вырастают такие же черствые, равнодушные, безжалостные. И родители их еще заплатят, состарившись, за это заслуженную цену. Но это ведь будет не скоро, зачем об этом задумываться!
Страшен этот мир и для самих больных детей, несмотря на усилия тех, кто от всей души, не жалея ни сил, ни времени помогает им. Плохо таким детям живется в нашей «прекрасной» стране, потому что настоящую, большую, серьезную помощь оказать им может только государство. Но стране они не нужны. Как не нужны и беспомощные старики, проводящие свой «возраст дожития» в домах престарелых, что носят издевательское название ПНИ. Это их собственные, выросшие в довольстве, огражденные от страшного мира детки их туда и отдали.
Там же, в этих «пнях», доживают свой, как правило недолгий, век и подросшие дети-инвалиды — именно туда после достижения совершеннолетия их переводят из интернатов и детских домов. Говорят, что на такие дома сейчас стали выделять больше денег, что обстановка стала другой. И мебель новее, и постельное белье, и занавески...
Да только нет во всем этом души, нет желания задуматься хотя бы о том, какое количество персонала необходимо для работы в «пнях» и в интернатах, чтобы обеспечить инвалидам должный уход и человеческие условия жизни. И сколько надо платить нянечкам, врачам, воспитателям, чтобы они не бежали оттуда, чтобы медсестре не приходилось одновременно заниматься больными и мыть полы в коридорах. И еду чтобы готовили из свежих продуктов, а не из отходов.
Беда в том, что и сами инвалиды, видимо, для государства что-то вроде отходов общества, которых неприлично уж совсем бросить, но и много ими заниматься как-то... душа не лежит. Ведь пользы обществу они не приносят и не принесут. Старики, правда, когда-то принесли, но когда это было? А дети? От этих и ждать нечего! А им всем нужна не просто забота. Им нужна любовь — гораздо больше нужна, чем таким же больным детям, живущим в семьях. Для отца и матери такой ребенок — самое дорогое в мире существо. Как ни горько, только об одном молят Бога — чтобы не дал ребенку пережить их, чтобы не попал он в холодные руки государства.
Как бы ни старались нянечки, как бы ни бились волонтеры — невозможно дать любовь всем детям-инвалидам, которых у нас, к несчастью, множество. И в отличие от Америки и Европы, где (надо же, какие странные, зажравшиеся господа!) стремятся усыновить или удочерить больного ребенка, сделать его жизнь радостной, у нас больных детей, как правило, никто не берет в семью.
Так и живем мы — в жестоком мире, и за это нам еще воздастся. Уже воздается. Видели, наверное, как бегут мимо человека, упавшего на улице с сердечным приступом? Человека не старого, полезного (может, он врач золотые руки или проектирует самолеты). Но когда он, беспомощный, лежит в грязи на тротуаре, мимо бегут, не останавливаясь и не задумываясь. Еще и плюнут: «У-у, напился, бомж поди...» И — мимо. Страшный мир. Не правда ли, господа? Или кто мы, товарищи? Да какие мы друг другу товарищи! Тамбовские волки мы друг другу, вот мы кто…
Нина Озеросская
Источник: novayagazeta.spb.ru