Компенсацию за травму, полученную на производстве, далеко не всегда легко получить. Чаще всего работодатель противится именно признанию травмы производственной. У нашего героя, Виктора Бакулина, другие обстоятельства - факт травмы признали сразу. Три суда признали его право на компенсацию. Но денег он так и не получил. И вот теперь, через 15 лет, 3 сентября 2009 года, суд снова обязал работодателя выплатить компенсацию.
ТРАВМА
Виктор Бакулин работал в управлении муниципального округа Северное Медведково начальником отдела перспективного развития. Это лишь позже управления превратились в управы и стали самостоятельными, а тогда Виктор заключал трудовой контракт с префектурой.
- Тогда мы занимались проработкой волнового метода сноса пятиэтажек, - вспоминает Виктор. - Сейчас-то по этой программе работают все, но мы были первыми. И прежде чем приступать к работам, сначала нужно было расчистить территорию. Поэтому специальная комиссия ходила по району и составляла план, на котором должны были быть обозначены ракушки и прочие незаконно возведенные строения. В комиссии помимо представителя префектуры обязательно должен быть представитель общественности и представитель милиции для обеспечения безопасности. В такой комиссии я и работал.
20 марта 1994 года наш герой вышел на работу в район. Вышел один - по стечению обстоятельств ни представителя общественности, ни представителя органов правопорядка не было, и Виктор получил приказ работать одному.
- Последнее, что я помню - это мокрый снег, падающий в сумерках. Потом я получил удар по голове от неизвестного. Мне проломили голову. Во время работы в районе я познакомился со множеством людей. Вот один из них и обнаружил меня в луже крови. И отвез в ближайшую травматологию. Оттуда меня на машине скорой помощи доставили в институт имени Склифосовского. Через сутки-двое меня оттуда забрала жена - больница была переполнена, я лежал в коридоре. Выхаживать решили дома.
ИНВАЛИДНОСТЬ
Черепно-мозговая травма существенно сказалась на здоровье Виктора - по его словам, "слух, зрение и память практически отсутствовали". Приходить в более или менее рабочее состояние ему пришлось более трех месяцев. Требовались дорогостоящие лекарства, санаторно-куротное лечение. Денег не было ни на то, ни на другое. Приходилось занимать.
- Летом я вышел на работу, - продолжает рассказ Бакулин, - и выяснилось, что меня понизили в должности. За время моего отсутствия мой отдел расформировали, и я стал главным специалистом отдела благоустройства. Мало того, что из начальника я стал главным специалистом с соответствующим понижением в зарплате, так это было сделано, когда я был на больничном, что противоречит нормам трудового законодательства. Между тем мое состояние продолжало ухудшаться, мне требовалось дорогостоящее лечение. Факт производственной травмы был признан. Но денег мне не дали. А со здоровьем было все хуже и хуже.
В итоге 2 ноября 1994 года Бакулину дали третью группу инвалидности и установили сорокапроцентную утрату профессиональной трудоспособности. Тогда он решил обратиться к начальству с требованием выплаты компенсации за вред, а также с требованием о сокращении рабочего времени - по закону у него должен быть сокращенный рабочий день. Деньги были нужны на продолжение лечения. Начальство в выплате компенсации отказало. Тогда Виктор обратился в техническую инспекцию труда Московской федерации профсоюзов, в трудовую инспекцию, а в феврале 1995 года он обращается в суд с требованием возместить вред, причиненный здоровью, выплатить единовременное пособие, назначить ежемесячные платежи с учетом его заработка и утраты трудоспособности, компенсировать дополнительные расходы на лекарства и санаторно-курортное лечение и взыскать компенсацию за моральный вред.
СУД-1996
- После того, как я обратился в суд, - продолжает Бакулин, - на работе меня стали вынуждать уволиться. Более того, по вечерам звонили незнакомцы и угрожали мне и моей семье. Было страшно. Одновременно стали происходить неприятности с машиной, избили одну из дочерей. Я посчитал, что лучше мне уволиться и поискать другую работу. Это была моя ошибка. В апреле 1995 года я разорвал трудовые отношения с префектурой по собственному желанию. Более того, испугавшись за семью, я решил переехать к родителям. Свою крохотную пенсию за третью группу инвалидности отдавал дочерям, а сам жил на пенсию родителей. Закончился переезд печально - разводом с женой.
Тем временем баталии с префектурой продолжались в суде. Работодатель, несмотря на существование акта о производственной травме, отказывался признать свою вину в причинении ущерба здоровью истца. Бакулин говорит, что ему еще пришлось побегать, чтобы доказать сам факт травмы. В префектуре исчез его больничный лист, в институте Склифосовского тоже документы потерялись. Пришлось привлекать в свидетели мужчину, который отвез его в бессознательном состоянии в травматологию и требовать документы из скорой помощи. В итоге суд признал факт производственной травмы и частично удовлетворил требования Бакулина. В феврале 1996 года суд обязал префектуру возместить ущерб и оплатить расходы на санаторно-курортное лечение.
СУД-1998
Все это время у Виктора не было денег на нормальное лечение. Здоровье продолжало ухудшаться, память слабела. Новую работу найти не удалось. Переобучение тоже пройти не получилось - курс он прошел, а квалификационные экзамены уже не потянул. И это несмотря на то, что раньше с обучением проблем не было - ВУЗ закончил с красным дипломом. В ноябре 1996 году он получил вторую группу инвалидности, со стопроцентной утратой работоспособности.
- Первую выплату я получил лишь летом 1996 года. И тогда сразу понял, что в расчеты суда закралась ошибка. Я снова обратился в суд. Второй суд состоялся в 1998 году. Он признал ошибки в расчетах первого. Но сделал свои. В итоге только президиум Мосгорсуда признал, что расчеты были сделаны без учета "Правил возмещения работодателями вреда, причиненного работникам увечьем, профессиональным заболеванием либо иным повреждением здоровья, связанными с исполнением им трудовых обязанностей". Решение суда от 1996 года было отменено, дело снова отправлено в Бабушкинский районный суд.
СУД-2001
В 2001 году суд решил взыскать дополнительно с расчетного счета Префектуры СВАО за период с ноября 1994 года по октябрь (включительно) в счет возмещения вреда:
- разницу сумм возмещения ежемесячного утраченного заработка;
- пени за задержку (просрочку) выплаченных сумм возмещения утраченного заработка;
- доплату единовременного пособия;
- компенсацию за моральный вред.
Все эти взыскания в сумме составили 24 541 рубль. Также ответчика обязали выполнить расчет индексации сумм возмещения вреда согласно данным Мосгорстата о свободном индексе потребительских цен по городу Москве с ноября 1994 года на момент исполнения решения и произвести оплату в соответствие с расчетом.
- Все-таки с момента получения травмы до суда прошло шесть лет, - поясняет Виктор. - Цена рубля упала в несколько раз. Суд посчитал, что я должен получить индексированную сумму. При этом в суде я даже пошел навстречу ответчику и согласился на индексацию по данным Мосгорстата, а не на индексацию по МРОТ, как прописано в законе. Если бы проводили индексацию по МРОТ, префектура в целом должна была бы выплатить мне около 120 тысяч рублей. А так - около 85 тысяч. По крайней мере, по расчетам, которые сделали мне в технической инспекции труда Московской федерации профсоюзов. Эти расчеты были потом приобщены к исполнительному производству.
Но как и предполагает наш читатель, даже на этом история не закончилась. По словам Бакулина, в сентябре 2002 года префектура заплатила ему 24,7 тысячи рублей. А для проведения индексации задолженности префектура наняла фирму, которая произвела индексацию не на основании данных об инфляции Мосгорстата, а на основании своих таинственных данных. В результате сумма задолженности перед Бакулиным, конечно же, существенно уменьшилась. Но и этих денег он не получил.
- С выплатами стали происходить совершенно непонятные вещи. Но в то время мне было совсем не до этого - скоропостижно скончалась моя вторая жена. На руках у меня остался четырехлетний сын, и пойти нам с ним было некуда. Некоторое время мне было совсем не до восстановления справедливости. А когда решил этим заняться, выяснилось, что мое дело исчезло. Его нигде не было. Так же бесследно пропали два исполнительных производства. Несколько лет я добивался, чтобы мне выдали справку о том, что дело исчезло. Добился. И снова подал в суд.
СУД-2009
На этом суде корреспондент "Солидарности" присутствовал лично. Виктор нервничал. Уставший от пятнадцатилетней битвы за свои права, он все время порывался спросить у представителя префектуры, в связи с чем они не выполняли решение суда. Сторона префектуры настаивала на том, что они выплатили достаточно денег. И зачем-то ходатайствовала о пересмотре средней зарплаты истца, исходя из которой в 2001 году Виктору была начислена компенсация. При том что с решением суда 2001 года префектура согласилась и его не опротестовывала. Складывалось такое впечатление, что префектура была несогласна с расчетами суда, но решила свою позицию отстаивать не в суде, а на деле - невыплатами.
Представительница фонда социального страхования, привлеченного к суду в качестве третьей стороны, на вопрос префектуры о том, согласна ли она с расчетами, заявила, что коэффициенты были применены правильные и, следовательно, сумма была верная. В итоге суд постановил, что префектура должна выплатить Бакулину прямого долга около 85 тысяч рублей и около 780 тысяч - в счет индексации.
- Что будете делать, если удастся получить эти деньги? - спрашиваю я истца.
- В первую очередь раздам долги, которые накопились за эти годы. Вы не представляете, сколько их. Да и хочется хоть как-то компенсировать отцу, что долгие года я с детьми (а сейчас у Бакулина двое несовершеннолетних сыновей - одиннадцати и четырех лет) жил на его "двойную" пенсию, которую он получает как участник Великой Отечественной войны. Ботинки, может быть, куплю (показывает рваный башмак), а то два года подклеиваю, даже стыдно.
Полина Самойлова
Фото Николая Федорова
Источник: solidarnost.org