Позже я часто встречала Сашу Гущу на страницах газет и журналов, и выяснила некоторые подробности произошедшего с ней несчастья. Девочке было всего одиннадцать месяцев, когда из-за неисправной проводки загорелся дом, в котором жила ее семья. Саша спала дома, ее мама, Наталья Григорьевна, во дворе стирала белье… Не передать того страха, горя, боли, которые испытала мать в ту минуту, когда поняла, что её ребенок — в горящем доме. Как не передать пережитого после. Больше всего пострадали голова Саши, на которую, фактически, упала горящая балка, а также руки — Саша вытащила их из-под пеленки и закрыла глаза, чем спасла свое зрение.
Ожоги 4 степени, 8 операций по спасению жизни, 2 трепанации черепа. Саше прочили жизнь домашнего питомца, а ее маме предлагали отказаться от ребенка. Вопреки всем прогнозам, девочка уже в три года читала, а когда ей исполнилось пять, была организована первая выставка ее рисунков. Вопреки всем страхам, мать год за годом за руку проводила своего ребенка через самые сложные моменты жизни. Женщина писала письма в газеты, общественные организации, и с помощью СМИ о судьбе девочки узнали американские врачи. Ее историей проникся действующий в то время президент США Билл Клинтон: он повлиял на то, чтобы ребенку бесплатно проводили необходимые операции в Америке вплоть до совершеннолетия.
Когда я впервые узнала о судьбе необычной девочки, у меня возникли смешанные чувства: сначала — сострадание, затем — любопытство, и в конце концов — восхищение. Такие же эмоции испытала я и тогда, когда все-таки решилась познакомиться с Сашей и ее мамой лично.
С момента моей первой встречи с той девочкой в лагере прошло двадцать лет. Саша так и не сдалась, год за годом самостоятельно выкраивая свою жизнь, собственный образ, мировоззрение.
В общении — простая, во взаимоотношениях — требовательная, в творчестве — амбициозная. Она словно приручила тот огонь, который однажды оставил след на ее внешности, потому что в Сашиных руках, как говорится, все горит: она прекрасно рисует, фотографирует, шьет, лепит, готовит. А ещё Александра Гуща — харизматичная личность. Она любит радикально преображать свою внешность, рассуждать о феминизме и вдребезги разбивать шаблоны.
Наталья Григорьевна безмерно гордится самодостаточностью дочки, всецело одобряет ее творчество, поддерживает даже самые смелые идеи. А потому мой первый вопрос — Сашиной маме, ведь она живой пример того, как сила и любовь матери не просто смогли отвести смерть, но и воспитали еще один волевой характер.
— Наталья Григорьевна, когда-то вы сказали: «Если я справлюсь с этим адом, у меня все будет хорошо». Сейчас у вас все хорошо?
— Да (на глазах женщины сразу же появляются слезы), — мы справились. В то время я даже представить себе не могла, что когда-то все останется позади. Представьте, после той трагедии врачи давали нам только 3% на спасение… Я до сих пор вспоминаю чиновника, который уговаривал меня отказаться от дочери, когда мы обратились за помощью, собирая средства для поездки в Америку. Да, он заранее знал, насколько нам будет сложно, но он не учел, что я мать. Трудности были неимоверные. Но даже если бы было в тысячу раз сложнее, я никогда не оставила бы ребенка. Оглядываясь назад, просто не верю, что пережила все это. Ведь я простой человек, мама троих детей… Говорят, что нам не даются испытания выше наших сил. Значит, я сильная женщина.
— Саша, а ты помнишь тот момент, когда стала понимать, что не такая как все? Как произошло твое осознание этой ситуации в детстве?
— То, что я не такая как все, поняла достаточно рано. Это было довольно просто: я выглядела по-другому, я физически была не способна делать некоторые вещи, которые легко давались моим сверстникам. Чему-то я завидовала (например, игре на музыкальных инструментах) и завидую до сих пор. Что-то принимала спокойно, а что-то воспринимала как персональный вызов и старалась научиться делать это хоть как-нибудь. Например, вязание крючком и спицами: крючком даже стало получаться, и довольно сносно, а вот спицы так и не покорились.
Но, если честно, когда начался мой курс пластических операций в США, я верила, что к его концу буду «нормальной», что мне сделают полноценное лицо, натуральные волосы, реалистичные протезы, и я перестану быть «не такой». Только потом, став постарше, я начала понимать, что мои врачи вовсе не стремятся сделать меня нормальной или красивой. Им надо было, чтобы мое лицо «работало» так, как надо: глаза и рот открывались и закрывались, нос дышал и т.д. При этом сейчас я понимаю, что даже из этого списка у них получилось не всё. Это было тяжело для девочки-подростка. Надо было сжиться с мыслью, что шрамы никуда не денутся, кожа не станет здоровой и гладкой, не появятся нормальные волосы, красивый нос и все остальное.
В какой-то момент я поняла, что быть не такой как все — плохо. Это произошло в школе, когда у меня и моих ровесников началось половое созревание. Как большинству девочек, мне хотелось нравиться, хотелось, чтобы мальчики проявляли ко мне интерес, у меня была моя школьная первая любовь. И тут-то оказалось, что быть не такой как все девочкой очень невесело. С тобой дружат, тебя ценят, но как девушку просто не воспринимают. Это и сейчас невесело, но сегодня я отношусь к этому намного спокойнее, чем в 15−19 лет.
Оглядываясь назад, я понимаю: в этом и было мое настоящее взросление — в принятии того факта, что я останусь «не такой» на всю жизнь. И я продолжаю работать над этим до сих пор…
— Как думаешь, твоя личность сформировалась сама по себе или все-таки под влиянием событий прошлого?
— Конечно, я результат той среды, в которой воспитывалась, но фундаментальные основы характера — от природы. Напористость и готовность идти первой на контакт были со мной всегда, а вот преодоление внутреннего сопротивления, вызванного неуверенностью в себе и стеснительностью, ради потребности в общении — это приобретенное, это пришлось в себе воспитывать. Я могу свободно общаться с любыми людьми в любой компании.
По рассказам родителей, изначально их основной целью был сбор средств на необходимые многочисленные операции, но как следствие пришла и социализация меня как личности. Была уйма поездок, интересных встреч, людей! Многое уже не помню, у меня вообще память не очень — я думаю, из-за того, что с раннего детства подавляла множество негативных воспоминаний… Со временем стала подавлять и некоторые позитивные моменты жизни.
Однако ту поездку в Солигорск, о которой ты рассказала, я, кстати, не забыла. Отчетливо помню необычную атмосферу: выставка моих рисунков, раздача автографов.
Ко мне подходили незнакомые люди, жали мне руки, говорили хорошие слова, а я стояла, хлопала глазами и не понимала, как такое может быть! Фактически эти поездки были моим опытом «мотивационного спикера», как сейчас называют подобную деятельность.
Огромную роль в становлении меня как личности сыграла Америка, куда мы ездили каждый год на протяжении 15 лет в связи с моим лечением. Без полученного там жизненного опыта я не была бы такой открытой и коммуникабельной. Я научилась держаться уверенно, хотя и раньше могла постоять за себя. Как сейчас помню, однажды играла на детской площадке, и один мальчик выстрелил в меня из рогатки кусочком проволоки. Что со мной было! Я гналась за ним по всему двору, и меня невозможно было остановить! (Улыбается.)
Я никогда не считала себя хуже других.
— Работу сложно было найти?
— Первую свою работу я искала полгода. Тогда только окончила лингво-гуманитарный колледж, и у меня не было ни опыта, ни высшего образования. Из-за последней поездки в Штаты поступление в вуз пришлось отложить на год. Первое место работы оставило не совсем приятное послевкусие, хотя я благодарна за приобретенный опыт работы техническим писателем. Работодатель принял меня на условии исключительно удаленного сотрудничества, прямо заявив, что не хочет, чтобы меня видели заказчики, приезжающие в офис. На тот момент я пропустила все это мимо ушей, так как была рада, что наконец-то нашла работу… Задержалась там на 1,5 года. Сейчас я старший технический писатель в одной престижной компании. Шесть лет назад, во время учебы в лингвистическом университете (МГЛУ), пришла туда стажером на полставки, а после выпуска распределилась в свой отдел, где и осталась. На работе — дружелюбная, либеральная среда. Ни разу меня никто не попытался задвинуть в темный угол, спрятать…
— Раньше ты жила с родителями, почему решила переехать на съемную квартиру?
— В какой-то момент я поняла, что вполне могу себе позволить жить отдельно и переехала. Конечно, родственники старшего поколения не принимают мою позицию. Им кажется, что это блажь и баловство. Но я считаю, каждый взрослый человек должен пожить один, своими силами, научиться полностью себя обеспечивать и обслуживать. Это важный этап становления полноценной, самодостаточной личности.
А переехала я лет шесть назад, когда начала встречаться со своим первым молодым человеком. Закончила учебу в университете и устроилась на работу, решили жить вместе. Отношения продолжались больше трех лет, но потом все закончилось. После в моей жизни случился еще один роман, который завершился очень грустно для меня. К сожалению, этот романтический опыт изрядно поломал меня, набил много шишек, испортил отношение к себе и к жизни. В общем, я морально восстанавливалась после этого почти целый год… Через то темное время меня опять за руку протащила мама… Она очень сильно мне помогала, и постепенно интерес к жизни вернулся.
Мы с мамой очень похожи по характеру: обе волевые и упрямые. Часто из-за банальной мелочи можем поссориться… Но, к счастью, мама меня понимает и всячески поддерживает — она уже осознала, что, несмотря на инвалидность, я уверенно стою на ногах и материально, и психологически.
— Представляешь себя в будущем мамой, женой?
— На самом деле это для меня немного больная тема. Что значит «представляешь»? Хотела бы я быть мамой и женой? Да, хотела бы — и семью, и детей, неважно, своих или приемных. Но хотеть семью ради семьи, потому что так принято и надо обязательно успеть выскочить замуж до 30… Это неправильно, с моей точки зрения. Чтобы создать полноценную семью, надо встретить подходящего человека. А сегодня никаких отношений у меня даже не намечается. Тем более, какой бы общительной я ни была, единственная сфера, в которой я слабо ориентируюсь, — это романтические отношения. Я не умею различать, когда шутят, а когда флиртуют, когда оказывают дружеские знаки внимания, когда — ухаживают. А еще мне страшно быть отвергнутой, это всегда отбрасывает меня назад в плане уверенности в себе.
Еще одна загвоздка в том, что у меня слишком высокая планка в оценке потенциальных партнеров. Последние несколько лет я довольно прочно поселилась на территории феминизма. Я не приемлю неравенство. Я хотела бы, чтобы мой спутник жизни уважал и ценил меня как личность, разделял и поддерживал мои стремления и убеждения. К сожалению, во многих странах, в том числе и у нас, из девочки воспитывают будущую мать, кухарку, прачку, уборщицу, швею — и все это в красивой упаковке с бантиком. Почти каждый парень на вопрос об идеальной девушке в первую очередь скажет «красивая!». Наблюдая всё это, порой думаю: «А что мне вообще „светит“, на что я могу надеяться? Сиди, Саша, и заводи котиков!» (Смеется.)
— А каково твое видение отношений в семье?
— В них должно быть равенство и равноправие, а это возможно: я сама проверяла на личном опыте. Считаю, что семья — это союз двух полноценных личностей, а не тех, кто считает себя половинками одного целого, как в мифе об андрогинах. Я думаю, каждый человек должен стремиться быть целостным, ценить и уважать себя. А в паре двое должны поддерживать друг друга, какими бы ни были их сферы деятельности, взгляды на жизнь, амбиции, хобби. Если не получается найти партнера, который был бы на это способен, лучше быть одной и заниматься своим счастьем самостоятельно — так остается больше времени на всякие увлечения.
— Кстати, об увлечениях. Я знаю, у тебя их немало: фотография, грим, косплей…
— Да. Моя самая большая страсть — это фотография. Я очень люблю фотографировать людей. Могу без преувеличения сказать, что для меня это самый интересный объект съёмки. Забавно то, что так было не всегда. Изначально мне очень нравилось снимать предметы, а получив свою первую «зеркалку», я собиралась «лабать крутое макро». И остыла через пару месяцев. Люди же — совсем другое. Мне кажется, можно бесконечно снимать одного и того же человека и не сделать двух одинаковых кадров.
Портретная фотография — это диалог, проходящий сквозь объектив, и конечный результат напрямую связан с тем, насколько эта беседа нужна, интересна и приятна людям, находящимся по обе стороны линзы. Как экстраверт я очень ценю это, фотография для меня — своего рода отмычка, позволяющая сблизиться с человеком и подружиться на всю жизнь или на пару часов.
— Еще одно увлечение — театральный грим. И здесь у тебя тоже сугубо индивидуальный почерк.
— Да, это противопоставление традиционному макияжу: шрамы, синяки, бородавки. Почему так… А вот нравится, на самом деле. Дело в том, что когда на лице нарисовано что-то страшное, оно выглядит будто бы понарошку. Можно скрыть то, что есть на самом деле.
Последние 10 лет я посещаю различные костюмированные фестивали, стала сама активно интересоваться косплеем, создавать костюмы. Почти на каждом таком мероприятии находится хотя бы один человек, который говорит «вау, классный грим!», глядя на мое лицо без грима. Конечно, это вызывает странные эмоции…
Костюм, маски, грим — это то, что я могу себе позволить, чтобы люди смотрели на меня и не видели шрамов, швов, отсутствие пальцев. Мое самое грандиозное творение на данный момент — костюм персонажа Death Prophet из компьютерной игры Dota 2, созданный в 2015-м году для фестиваля японской культуры и аниме «Хиган».
Броню создавала из туристического коврика, склеенного горячим клеем, с большим количеством шпатлевки и акрилового клея для твердости и объема. Руки вылепила из пластика. На конкурсе выступала с массовкой из 15 человек в белых балахонах, по сюжету из игры. Наверное, неплохо получилось: мой номер занял 2 место.
Кстати, в этом костюме я появилась в «Минск-Арене», когда там проводился финал международного киберспортивного турнира. Это был очень яркий момент для меня. Ощущения невероятные! Ко мне подошел мальчик лет десяти и спросил: «А можно селфи?». И вслед за ним толпа народа! Каждый просил сфотографироваться, все говорили: «Классный костюм!». И ведь этим людям абсолютно все равно, что находится под маской. Они видят проделанную работу, оценивают ее. Такие моменты позволяют мне отдохнуть, подзарядиться… Я же понимаю, что отличаюсь от большинства, что в моей жизни есть особые условия, точнее даже, условности, которые надо соблюдать, и от этого никуда не денешься. Но я не даю ограничивать себя в тех областях, где это возможно. Увлечения украшают мою жизнь, не вытесняя из нее все остальное. Мне нравится пробовать новое, узнавать, смогу я это или нет, будь то рисование, танцы, горные лыжи, верховая езда, шитье, выпечка — что угодно.
— В социальных сетях ты открыта для всех, свободно выкладываешь фотографии. Это обдуманное решение?
— Да. Больше десяти лет назад я создала свой первый блог. Он стал моей отдушиной, фотографий там изначально не было… И это стало своего рода ловушкой, как и онлайн-игры. Ты находишься среди огромного количества людей, большинство из которых парни. Никто не видит тебя, в лучшем случае, есть только голос. Конечно, молодые люди иногда начинают проявлять интерес. До какого-то момента это тешит самолюбие, но потом напоминаешь себе, что это все — «пустые калории», и весь интерес к тебе пропадет, стоит вам увидеться.
Что касается соцсетей: зарегистрировавшись там, я некоторое время модерировала свои фотографии: удаляла те, на которых отмечали меня. Потом я просто поняла, что это глупо. Можно публиковать «отфотошопленные» картинки, но суть не поменяется. При встрече все равно все видят лицо, руки. Я махнула на это, и хуже, вроде, не стало.
— Как мама относится к твоим экспериментам с внешностью: татуировки, цветные линзы, нешаблонный грим?
— Мама любит говорить, что я человек с другой планеты. Конечно, она хотела бы для меня традиционной спокойной жизни: семья, дети, машина, дом. Но моя вот такая судьба (это мама верит в нее, я, наоборот, не фаталистка) — и это хорошая отговорка для подобного рода экспериментов. Я очень люблю носить линзы неестественных цветов: желтые, красные, белые, черные. Для меня цветные линзы — такой же элемент декора внешности, как макияж, маникюр, серьги. Почему бы и нет? Люблю красить волосы в нестандартные цвета: синий, зеленый… Мама поддерживает меня, она гордится мной, моими успехами. Конечно, у нее есть свое мнение обо всем этом. Например, по поводу татуировок. Ей бы хотелось, чтобы я остановилась на одной-двух. А у меня уже три, и скоро будет еще одна.
Но мама понимает, что я уже большая и могу сама за себя решать. Сделаю я еще одну татуировку, заведу еще одного кота или куплю посудомойку — она выслушивает мои аргументы и принимает мой выбор.
— А что скажет мама? — обращаюсь к Наталье Григорьевне.
— Я абсолютно спокойно отношусь ко всем Сашиным увлечениям, идеям, решениям, даже самым радикальным. Ничего не имею против татуировок. Кстати, я и сама бы себе сделала тату, если бы не проблемы со здоровьем (смеется). А вообще, мой опыт научил меня ценить каждую минуту. Только задумайтесь, насколько одна секунда может изменить, а то и оборвать жизнь человека. Поэтому я — за любые виды поиска себя и самовыражения. Главное, чтобы это не вредило здоровью.
— Исходя из личного опыта что можно посоветовать людям, которые оказались в похожей ситуации?
Саша:
— Лучшее, что приходит в голову: не думайте, что вам хуже всех. Даже если вы оказались в совсем трудной жизненной ситуации, все равно найдется кто-то, кому будет еще хуже. Не завидуйте другим людям — более здоровым, красивым, успешным — у них тоже хватает проблем, и их жизнь далека от идеала, даже если она немного легче вашей. Вместо этого постарайтесь выжать максимум из тех ресурсов, которые вам доступны: получите лучшее образование, какое можете, ищите работу, хобби и увлечения, которые наполнят вашу жизнь смыслом и сделают вас счастливыми. Если для счастья вам необходимо общение, ищите друзей, которые разделят ваши интересы и убеждения, которые будут вас ценить и поддерживать. Ищите способы самореализации, совершенствуйтесь. Вместо того, чтобы сидеть, жалеть себя и думать о том, что жизнь не удалась, поменяйте в ней что-нибудь. Хотя бы попытайтесь. Никто не обязан прийти и сделать вас счастливыми, это целиком ваша работа и ответственность. Не останавливайтесь и не сдавайтесь, чтобы потом иметь возможность честно сказать себе: «Я сделал всё что мог, я прожил максимально полной жизнью, какая была мне доступна. Я ни о чем не жалею».
Наталья Григорьевна дополняет:
— Родителям, попавшим в такую ситуацию, хочу сказать одно: любите своих детей, цените их такими, какие они есть, не прячьте их ни от кого. Приведу пример: в одной семье родился ребенок с недоразвитой ручкой. С самого рождения родители делали все, чтобы спрятать этот недостаток от посторонних глаз. Когда ребенок немного подрос, он также всегда старался скрыть свое отличие, не любил свою ручку, как не любили ее родители, и не пытался научиться делать ей хоть что-нибудь… Не надо ничего скрывать! От косых взглядов никуда все равно не денешься, а люди поговорят-поговорят и успокоятся… Главное, чтобы ваша семья была счастлива!
Анастасия ОмелюсикИсточник: ТУТ БАЙ МЕДИА