Директор этого частного коррекционного центра Оксана Юдина рассказала «Интерфаксу», что на фотографии запечатлено не наказание ребенка, а обычное занятие по ориентации в пространстве и времени. Подобная методика, по ее словам, направлена на то, чтобы показать ребенку-аутисту, «где какие части тела, сколько нужно сидеть». Также директор центра отметила, что на занятиях присутствуют родители и сами обучаются этим приемам.
Министр образования Саратовской области Марина Епифанова назвала случай «вопиющим» и обратилась в прокуратуру региона: «Где может педагог, который работает с детьми, найти такую методику? Что это за методика? Где она проходила экспертизу? Что за программа? Возникает очень много вопросов», — цитирует чиновницу «Интерфакс».
Как пояснил РП руководитель частного Центра реабилитации инвалидов детства «Наш солнечный мир», член Международного экспертного совета по проблемам аутизма Игорь Шпицберг, сама по себе «методика негативного подкрепления» действительно применялась в прошлом в качестве экспериментальной. Ее суть проста: если ребенок-аутист правильно выполнял задания, его поощряли, если нет, то как-то наказывали.
В случае с саратовским центром занятие по ориентации в пространстве и времени выглядит несколько угрожающе. «Дело в том, что не сразу специалисты во всем мире поняли, как работать с особыми детьми, поначалу допускали какие-то ошибки, были неправильные подходы у конкретных специалистов, но официально признанной методики, построенной на насилии над ребенком, никогда не было. Насилие в работе с аутистами недопустимо, — считает Шпицберг. — Принципиальный момент: таких детей нельзя насильно вытаскивать из их мира, их надо оттуда выманивать».
На сайте коррекционного центра сообщается, что занятия проводятся как в группах, так и индивидуально. Выяснить, как долго «Золотой ключик» предоставляет услуги, не удалось, сотрудники центра отказались общаться по телефону, однако на сайте учреждения обозначена дата начала деятельности: 2004 год.
В своем твиттере детский омбудсмен Павел Астахов сообщил, что, «по предварительным данным, детский центр работал, даже не имея лицензии на предоставление реабилитационных услуг детям», добавив, что подобные методы реабилитации детей-аутистов являются незаконными и должны жестко пресекаться.
В пресс-службе Управления Следственного комитета РФ по Саратовской области заявили, что в действиях сотрудников частного детского центра могут усматриваться признаки преступления, предусмотренного ст. 156 УК РФ (ненадлежащее исполнение обязанностей по воспитанию несовершеннолетнего).
«В ходе следственной проверки будем устанавливать наличие или отсутствие лицензии, каким образом они действовали. Пока точной информации нет, следователи работают сейчас по данному вопросу», — сообщили РП в пресс-службе ведомства.
На сайте саратовского министерства образования говорится, что частный центр «Золотой ключик» не входит в местный реестр образовательных учреждений, то есть не имеет лицензии на образовательные услуги.
Однако лицензий на оказание реабилитационных и образовательных услуг, отсутствие которых поразило детского омбудсмена и министерство, для таких центров просто не предусмотрено. Путаница возникла из-за того, что областное министерство, не разобравшись, озаботилось поиском лицензии на образовательную деятельность у учреждения, которое образовательным по сути не является. В лицензии на реабилитационную деятельность такое заведение также не нуждается.
«Чтобы коррекционный центр мог работать, раньше нужна была лицензия на коррекционную деятельность, сейчас и такой нет, — объясняет Игорь Шпицберг. — Любой человек, который организует частный коррекционный центр с квалифицированными специалистами, логопедами, дефектологами, может свободно работать».
Но вопрос совершенно не в наличии лицензии. «Огромное количество хороших коррекционных центров работают по всей стране без лицензии. Это происходит не потому, что они такие плохие, а потому что лицензии на коррекционную деятельность в принципе не существует. И если сейчас начать широко акцентировать на этом внимание, то могут закрыть большое количество хороших центров», — утверждает Шпицберг.
И напротив: существуют частные центры, которые имеют лицензии одновременно и на образовательную деятельность, и на предоставление медицинских услуг, но качество их работы с особыми детьми оставляет желать лучшего.
Руководитель центра «Наш солнечный мир» добавляет, что единственный способ бороться с подобными инцидентами — это повышать уровень грамотности родителей. Если сами родители знают, какие методы хорошие, какие нет, тогда они не допустят применения подобных способов реабилитации.
Мария Островская, психолог, директор БОО «Перспективы»:
Эта история ужасна не только с точки зрения этики, но и в смысле последствий для детей, которые подвергаются подобной «реабилитации». Но она хороша тем, помогла обществу увидеть эти проблемы.
Потребность в организации экспертных сообществ психологов назрела уже давно. Деятельность по социальному обслуживанию населения подлежит лицензированию, психологическая деятельность лицензированию не подлежит. Педагогическая деятельность, хотя и лицензируется, но по чисто формальным критериям – помещение, дипломы специалистов. В подходы и методы при лицензировании никто не вникает, а серьезных профессиональных сообществ, с мнением которых считались бы и специалисты и общество и власти, у нас нет. В этом – главная проблема и причина возникновения подобных ситуаций.
За рубежом членство в профессиональной ассоциации является критерием качества. Если специалист не является членом серьезной профессиональной ассоциации, пользование его услугами – это риск, который родитель, конечно, может взять на себя, но при этом он знает о том, что рискует, потому что гарантий профессионализма – нет.
Случаев, когда «специалисты» совершают абсолютно непрофессиональные действия, причиняют ущерб своим клиентам, в России немало. Но сколько именно – оценить невозможно, потому что нет структуры, которая может вынести суждение о квалификации специалистов и обоснованности методик.
Рассказывать обществу, что ребенок сам себе заклеил скотчем рот – за гранью. Это либо натренированное насилием совершенно дикое поведение, либо – неправда. Но в любом случае такую деятельность нельзя назвать профессиональной реабилитацией. Все это ужасно.
Я бы не стала рассматривать ситуацию в саратовском детском центре с позиций морали и этики. Эти «специалисты», наверное, и сами не в восторге от своих методов, наверное, им тяжело слышать крики детей, которых они «реабилитируют». Но они уверены, что с «этим контингентом» по-другому нельзя. И стараются отбросить сочувствие. Возможно, они видят себя кем-то вроде хирургов, которые приносят пользу через боль и страдания. В это я могу поверить. Но любое насилие имеет отрицательные последствия.
Специалист, который рассказывал про скотч, наверняка имеет диплом. Но беда в том, что диплом не гарантирует профессионализма. Не только в России, во всем мире так. Если человек не входит в профессиональное сообщество, которое может ему объяснить последовательно и серьезно, почему это нельзя делать, то такой специалист в развитых странах серьезно не воспринимается.
Одно время бытовала так называемая холдинг-терпапия, эта практика предписывала родителям взять в охапку ребенка с нарушениями и держать его в объятиях до тех пор, пока он не затихнет.
Проводили серьезные исследования, которые доказали, что этот метод причиняет серьезный ущерб, в результате его использование прекратилось. Все насильственные методы такого рода доказали свою неэффективность.
В развитых странах используют метод доказательной эффективности. Для того, чтобы какая-то методика получила официальное признание и тем более – финансирование, она должна доказать свою эффективность. Для этого проводятся специальные исследования. Если метод не доказал свою эффективность, об этом широко объявляется. И люди понимают, что используя этот метод, они идут на риск.
У нас эффективность никто не проверяет, что позволяет специалистам публично произносить речи о пользе привязывания скотчем. Это можно делать совершенно безнаказанно, некому отреагировать на это, нет никаких процедур, которые бы остановили такого специалиста. Это очень плохо.
Но если за это возьмется государство, может стать еще хуже. Последствия могут быть неприятными – от формальных запретов до возникновения коррупционных отношений. Лично я вижу выход в создании профессионального сообщества. То, что у нас в настоящее время нет признанных общественных организаций психологов – очень большая проблема.
Ситуация сложная. Но лично я очень рада, что саратовская история стала достоянием гласности, это повод профессионалам задуматься о том, чтобы сформировать профессиональное сообщество. Никто за нас этого не сделает. В развитых странах нет государственных структур, которые это регулирует. Этим занимаются общественные структуры.
Серафима Терехина
Источник: Русская Планета