Не в ущерб приходу
В северной столице более 10 тысяч жителей – колясочники. Посетить храм Божий многие, увы, могут только в Сети. «Далеко не в каждый храм даже при нашем владении коляской можно попасть, – рассказал основатель баскетбольного клуба инвалидов-колясочников «БасКИ» Владимир Дьячков, в прошлом военный, ныне колясочник с 40-летним стажем борьбы за жизнь. – А хочется побывать во многих!»
Одни служители церкви привычно объясняют такое положение тем, что, мол, государственные органы, отвечающие за памятники архитектуры, могут не дать разрешения на оборудование пандуса, и поэтому сами прихожане должны помогать друг другу по-христиански. Другие и вовсе утверждают: «В нашем приходе инвалидов нет...».
Однако у инвалидов-колясочников своя правда. Например, Юлия Рубцова, социальный работник при храме Святой равноапостольной Марии Магдалины в Павловске, рассказала, что установка на ступенях храма двух рельсов никаких невозможных согласований не потребовала, ведь при таком варианте решения проблемы здание никакого ущерба не понесло – ни внешнего, ни конструктивного.
Что касается взаимопомощи прихожан, то люди с ограниченными возможностями совсем не против, чтобы им кто-либо помог не только подняться в храм, но и полноценно влиться в приходскую общину, не чувствуя себя обузой. Но почему-то на проповедях священнослужители совсем не говорят прихожанам об их проблемах и о должном к ним отношении. А ведь когда в храмах нет людей на колясках или костылях, то у всех создается впечатление, что и проблемы такой не существует. Елена Лозко, также инвалид-колясочник, очень красочно описала, как ей приходится стоять у храма и нервничать, «поймаю или не поймаю прохожего – сильного мужчину, готового помочь поднять коляску на ступеньки».
А уж о добровольцах-прихожанах, которые бы не только помогали инвалидам подняться в храм, но и провели бы по нему слабовидящих так, чтобы те не получили ожогов от пламени свечей (бывает и такое), помогли заказать требы, приходится только мечтать. Нет в церкви и вывешенных рядом с иконами молитв, набранных крупным шрифтом, нет ступенек к иконам, отмеченных светящимися материалами, нет в достаточном количестве скамеечек для отдыха – старушкам или тривиальных ковриков для коленопреклоненных молитв на холодном каменном полу...
Во время горячей дискуссии лично мне вспомнились лишь два положительных примера: как настоятель одного из московских храмов благословил положить ковер у солеи – чтобы дети с ДЦП могли лежать до причастия, и как во псковских храмах летом полы застилают свежескошенной травой, чтобы бабулям было мягко стоять на коленях.
Жаль, что протоиерей Николай Брындин, недавно назначенный председателем отдела по церковной благотворительности и социальному служению Санкт-Петербургской епархии, прибыл на «круглый стол» только ко времени собственного, заключительного, слова и потому жалоб людей с ограниченными возможностями не слышал, но пообещал пересчитать всех православных инвалидов и только тогда решить, нужны ли пандусы и при каких храмах. Стало понятно, что для трех – пяти человек их никто сооружать не станет. Из зала возражали, напоминая, что даже один человек, едущий в храм на коляске, дорог Богу.
Благословение на муки?
Веяние последних лет – появление храмов чуть ли не в каждой больнице города. Ведь врачи, как известно, лечат тело, а священники – душу. Хорошо, когда есть возможность объединить обе эти составляющие. Только и эти молельни порой бывают недоступны для людей с ограниченными возможностями. Так, храм имени Божией Матери «Утоли моя печали» Военно-медицинской академии, где, кстати, настоятелем служит глава миссионерского отдела епархии, почему-то расположен на третьем этаже и попасть в него человеку на коляске практически невозможно. Зачем нужен храм, в который не попасть?
Также не всегда священники, работающие в больницах, понимают, что строгие церковные ритуалы могут повлечь за собой тяжелые последствия для здоровья пациента.
Однажды я как сестра милосердия стала участницей конфликта в одном из петербургских хосписов. Там женщина с сильной болью отказалась принимать пищу, а вместе с ней и обезболивающие препараты до 16.00 – на это время священник назначил причастие. Штатной медсестре и мне так и не удалось уговорить страдающую поесть и принять таблетки. «Батюшка не причастит!» – твердила она.
Терпение, конечно, угодно Богу. Но только когда оно не идет вразрез со здравым смыслом. Надо ли, следуя проповедуемому опыту святых, исцелявшихся исключительно святой водой, просфорой и молитвой, отказываться от лучевой терапии на 3-й стадии онкологического заболевания, уповая лишь на собственную веру, или лучше подойти к проблеме «комплексно»? Стоит ли отрицать обезболивание наркотическими препаратами только потому, что батюшка к ним относится с предубеждением? Надо ли, жертвуя собственным душевным покоем, менять свой золотой крестик на «чужой» оловянный в больничных условиях? Нужно ли ждать благословения на прием каждой таблетки, на каждую лечебную процедуру?
Наталия Волкова, слабовидящий педагог и поэт, работающая с детьми с задержкой развития, также посетовала, что большинство священников, с которыми ей приходилось общаться, не подготовлены к разговору с детьми с умственной отсталостью на исповеди, чем подчас наносят им травмы. О подобной незаметной трагедии не знает никто! Рассказала она, как отказом были встречены ее просьбы о посещении ребенком с особенностями умственного развития приходской воскресной школы. Священник побоялся какого-то «нестандартного» влияния такого ребенка на здоровых детей.
Насколько эти случаи распространены, судить не берусь, но Наталия Волкова констатировала: инвалидов отторгают, как обузу, как нечто, требующее особых, утомительных усилий и затрат, которые можно минимизировать, например, собрав всех слабовидящих православных Петербурга и «прикрепив» их к какому-либо одному храму, оборудовав его для посещения: «А мы хотим ходить в любимые нами храмы и находиться среди людей!».
По убеждению протоиерея Николая Брындина, «если человек желает прийти в храм к Богу, то помощь к нему придет». Это несомненно. Жаль только, что с храмового амвона о проблемах инвалидов никто не скажет так же откровенно, как сами они говорили на «круглом столе». Друг другу...
Марина Удалова
Источник: Санкт-Петербургские ведомости