Последние дни весны принесли беспрецедентный судебный процесс. В Беларуси еще никто не подавал исковое заявление о дискриминации, требуя возмещения морального и материального вреда. Сергей Дроздовский, председатель Белорусской ассоциации инвалидов- «колясочников», стал первым.
В самом начале весны он с таким же «колясочником» Владимиром Потапенко не смог попасть в открывшийся после капитального ремонта Национальный академический Большой театр оперы и балета: слишком высокой оказалась ступенька, ведущая на площадку у центрального входа. Через служебный вход его не пустил охранник, отказавшийся также пригласить администратора, предоставить книгу замечаний и предложений. Поскольку через служебный вход постоянно входили и выходили посетители, Дроздовский счел действия охранника дискриминирующими его права и подал иск в суд. Соответчиком выступил и театр.
- На предварительных слушаниях я готов был отказаться от материальных претензий: охранник уволился, по сути, он и так наказан. Большее значение имела моральная сторона дела. Но перед нами никто даже не извинился. Как будто то, что произошло, - в порядке вещей, - разводит руками Дроздовский.
Суд Фрунзенского района Минска оставил иск без удовлетворения, морального в том числе... «Претензии изложены неверно, - признается Сергей Дроздовский. - Закон о социальной защите инвалидов запрещает дискриминацию. Но это понятие, как таковое, в отношении инвалидов в нашем законодательстве не прописано. Дискриминация не входит и в перечень пунктов в Гражданском кодексе, по которым можно требовать возмещения морального вреда. Но я не хочу сдаваться. Буду апеллировать в городской суд. А там посмотрим...»
Свадьба, которой не будет
Еще одна история. Жили-были он и она. У него: множественные физические нарушения, практически полная неподвижность, но светлая голова и чистое сердце. Она - полна энергии, готовности ухаживать за своим избранником, но имеет определенные отклонения, как говорят специалисты, в эмоциональном восприятии. В сущности - оба одинокие инвалиды, оказавшиеся в одно время в одном месте: в доме-интернате.
Спустя полгода нежной дружбы пара решила зарегистрировать брак. Ходатайствует перед администрацией интерната о выделении отдельной комнатушки. Однако вскоре выясняется, что свадьбы... не будет. И не потому, что чувства влюбленных угасли. Просто интернат расформировывают, а влюбленных развезут по разным местам. Совместное проживание невозможно, поскольку заболевание невесты противоречит правилам проживания в интернатах общего профиля.
Влюбленные обратились в редакцию. В неровных, дрожащих буквах (видно, что они давались автору с большим трудом) недоумение и боль: как же так? Живые же люди! Официальный ответ на эмоции сдержанный: не положено, нет возможности. Сознательно не называю имен и фамилий, адрес интерната - его и нет уже, поди. Смысл не в именах. Дискриминация или нет? Я бы с ответом не торопилась.
Набор стереотипов
Дискриминация - слишком серьезное понятие, чтобы разбрасываться им направо и налево. Хотя суть его проста - ограничение или лишение прав гражданина или социальной группы по каким-либо признакам.
Наша страна - социально ориентированное государство. Забота о человеке - прежде всего. Причем эта забота закреплена законодательно. Говорить о социальной дискриминации у нас - все равно что обвинить голландцев в нетолерантности ко всякого рода меньшинствам. Но вопросы, безусловно, есть. Ибо идеальна только «Сикстинская Мадонна». Да и то на любителя...
Вот, например, вопрос. Вы никогда не задумывались, почему рождение ребенка у женщины-инвалида, скажем, с тяжелой формой ДЦП возводится здоровыми людьми в степень геройства? Равно как и прыжок с парашютом, совершенный человеком с нулевым зрением? Почему легче свернуть себе шею от любопытства, увидев водителя, пересаживающегося из машины в инвалидное кресло, чем признать за ним право наравне со всеми остальными водить авто? Откуда удивление обычным вещам, если происходят они в жизни человека, который ограничен в возможностях? Ведь ограничен - не значит лишен этих возможностей вовсе.
Ответ, на мой взгляд, кроется в устоявшемся наборе стереотипов: раз инвалид - значит, он не может работать, завести семью, детей, потому что сам нуждается в помощи. Ему не дано (да и надо ли?!) ощутить полноту жизни... Инвалид - априори источник проблем. Если автомобилист судится с дорожниками из-за выбоины на дороге, на это никто даже внимания не обращает. Если человек с выраженными физическими ограничениями решает свои вопросы в судебном порядке, значит, «ему больше нечем заняться» и «это так на них похоже». К слову, такие комментарии оставляли некоторые интернет-пользователи на форумах о правах инвалидов.
Хотя, по-моему, как раз наоборот - все это на них совсем не похоже. До суда еще добраться нужно. В прямом смысле. Удобный общественный транспорт с низкими подножками и без ограничителей в дверях есть, но в ожидании его на остановке можно провести не один час. Высокие бордюры и ступеньки без посторонней помощи могут и вовсе оказаться непреодолимой преградой...
Не мне судить, действительно ли ошибся Дроздовский с формулировкой и адресатом претензий. Но Минск, возводимый десятилетиями, за год не перестроишь. И общественное сознание моментально не меняется. Даже по решению суда. Объективно на все надо время. Вопрос - сколько?
Из первых уст
Сергей Дмуховец, адвокат:
- Наше общество только учится жить не рядом, а вместе с инвалидами. Но происходит это очень медленно. И пока инвалиду тяжелее дается не преодоление каких-то бытовых барьеров, а моральное противостояние той самой общественной норме, слепленной из стереотипов. Сейчас Беларусь готовится присоединиться к Конвенции ООН о правах инвалидов. Может быть, тогда дело пойдет быстрее, поскольку документ будет способствовать безупречному исполнению не только национального законодательства в отношении людей с ограниченными возможностями, но и международных обязательств.
К слову, понятие дискриминации инвалидов в этом документе четко прописано. Случай с несостоявшейся супружеской парой, кстати, к ней не относится. Наш Кодекс о браке и семье не допускает заключения брака между людьми, один из которых лишен дееспособности по причине психического заболевания, или признает такой брак недействительным. Таких же взглядов придерживается законодательство многих стран мира.
Юрий Козлов, заведующий юридическим сектором Национального академического Большого театра оперы и балета:
- Охранник выполнял свои должностные инструкции и не нарушил их. Разве может идти речь о дискриминации? Он написал заявление об увольнении, когда я был в отпуске. Иначе я, конечно, поговорил бы с ним. Но по-человечески его понимаю: для отставного офицера, приученного к дисциплине и порядку, такая интерпретация его действий - психологическое потрясение. Высокие ступеньки, не позволившие Дроздовскому попасть в театр через центральный вход, - прерогатива проектировщиков и строителей. Учреждение культуры здесь ни при чем.
У меня есть золотое правило: я никогда не делаю выводы о намерениях и мыслях других людей, основываясь на своих личных переживаниях. Я не имею в виду конкретную ситуацию и людей. Если Сергей Дроздовский сочтет нужным опротестовать решение районного суда в городском, что ж, - это его право.
Валентина Мохор
Источник: sb.by