Например, в Дании и других скандинавских странах с 1961 по 1980 год весь процесс по включению детей с ограниченными возможностями в общее образование начался «снизу». И лишь когда общественность до конца осознала необходимость таких изменений, в 1980 году принимается закон «О реформе образования». В Великобритании в 1981 году был принят закон «Об образовании для лиц с особыми образовательными потребностями и с инвалидностью», который законодательно закрепил в стране переход от «медицинской» модели понимания инвалидности к «социальной» (эта модель определяет причину инвалидности не в состоянии здоровья человека, а в существующих в обществе барьерах).
Если на Западе обсуждение проблем специального обучения и интеграции ведется в рамках жестких законодательных положений, то в Казахстане и во многих постсоветских странах такого рода вопросы не имеют под собой детально разработанной законодательной базы. Да и в общественном сознании только сейчас наметились некоторые изменения по отношению к людям c ограниченными возможностями. Стоит также отметить, что в Казахстане, несмотря на отсутствие пока необходимого нормативного обеспечения и финансирования инклюзивного образования, есть несколько примеров школ, где уже не первый год создаются условия для включения таких детей в процесс обучения и воспитания в обычные массовые заведения наравне с нормально развивающимися учащимися.
В Казахстане действующий закон РК «Об образовании» закрепляет право родителей на выбор организации образования с учетом желания и индивидуальных особенностей ребенка. Здесь дети с ограниченными возможностями имеют право учиться вместе со здоровыми детьми — хотя в одном классе могут обучаться не более двух таких детей — или в специальных классах, по видам нарушений. Существуют также и специальные школы, в которых обучается примерно 13,9% из числа детей, имеющих какие-то ограничения в развитии. Большая же часть таких школьников включена в систему общего образования, где пока для успешного их обучения не созданы необходимые условия.
В Государственной программе развития образования РК на 2011—2020 годы впервые были определены механизмы включения детей с инвалидностью в массовые общеобразовательные школы и обеспечения для них доступной среды. Таким образом, в рамках этой программы планируется до 2020 года охватить инклюзивным образованием половину детей с какими-либо нарушениями здоровья.
При этом необходимо понимать, что инклюзивное образование не предполагает полного отказа от системы специального образования по той причине, что такой ребенок должен оставаться под ее покровительством: либо он учится в специальном классе при массовом учреждении, воспитываясь в смешанной дошкольной группе, либо обязательно получает коррекционную помощь, учась в обычном классе.
В нынешней системе образования, как правило, учебные программы составляются без учета различных возможностей детей, отсутствует опыт у учителей в работе с такими детьми, и инфраструктура никоим образом не соответствует их потребностям.
Журнал «Эксперт Казахстан» обсудил различные стороны инклюзивного образования с исполнительным директором фонда «Дара» Мадиной Бакиевой, организация которой уже не первый год участвует в процессе вовлечения детей с ограниченными возможностями в общеобразовательные школы.
Повернуться лицом к детям
— Почему ваш фонд занимается внедрением инклюзивного образования?
— Большая часть нашей работы относится к детям с ограниченными возможностями. Мы реализуем проекты по развитию их талантов, расширению их возможностей в образовании и личном развитии. Постепенно в наших проектах появилось направление поддержки инклюзивного образования как одной из наиболее эффективных моделей социализации людей с особыми возможностями. С прошлого года мы активно сотрудничаем с Министерством образования, экспертными и неправительственными организациями, которые занимаются этим вопросом. Недавно представили свои предложения к Концепции инклюзивного образования, которая разрабатывается сейчас министерством. Это очень важный документ, он будет закладывать основы того, как дальше будет развиваться этот процесс. Нам важно участвовать в разработке этого документа, чтобы учесть интересы самих детей и родителей. Все-таки наша организация ближе к таким детям и к их родителям, между нами нет бюрократических преград. Осуществляя проекты, мы видим много сложных моментов, острых углов, которые можно было бы обойти через реформы в законодательстве.
Согласитесь, сейчас все-таки отношение у общества к детям с ограниченными возможностями еще продолжает быть дискриминационным. Они, к сожалению, пока не воспринимаются обществом как полноценные граждане. Не могут пойти в обычный детский сад, в обычную общеобразовательную школу, а высшее образование — и вовсе недоступная вершина. В результате они не получают должной социализации, должного образования, должного развития своих навыков и талантов. Естественно, потом они не могут устроиться на хорошую работу и, собственно говоря, наладить свою жизнь. Замкнутый круг.
Я хочу привести один очень важный пример. Недавно мы на свой семинар для педагогов, которые работают со слабовидящими и слепыми детьми, пригласили высокопрофессионального, с хорошим резюме, тренера из России. Только после того как наш приглашенный гость приехала, я узнала, что эта женщина сама слабовидящая, на грани слепоты, при этом у нее серьезные проблемы со слухом и позвоночником. Однако ее шикарное резюме и опыт работы совершенно об этом не говорят. На своем семинаре она произнесла важную для всех фразу: «Человек в любом состоянии может жить достойно и счастливо». И в принципе мы через свои проекты эту мысль и пытаемся донести. Мы видим, что эти люди зачастую очень талантливые, и какие-то физические или психические недостатки не должны препятствовать тому, чтобы они могли найти возможности реализовать себя. Естественно, для того чтобы они были приняты в обществе и социализированы, необходимо в системе образования создать условия и для них тоже, потому что изоляция, в которой они сейчас находятся, ни к чему хорошему не приводит. Другими словами, если мы изолируем их в специальные учреждения, тогда нам не стоит ожидать, что общество начнет их воспринимать как своих и что сами они будут себя чувствовать иначе.
Неправильный подход
— Есть масса примеров, когда дети с ограниченными возможностями начинали учиться в обычных школах, но многие из них, стесняясь своего состояния здоровья, скрывали от других свой недуг, и это сказывалось на их учебе. В этом случае нельзя говорить о какой-то там социализации. Как повернуть систему школьного образования лицом к таким детям?
— Что значит учиться в обычной школе? У нас часто эта фраза трактуется неверно. Инклюзивное образование — это не просто когда ребенка помещают в обычную школу и смотрят, удалось ли ему там выкарабкаться. Это в корне не так. К сожалению, в Казахстане мы зачастую идем как раз по этому пути: детей просто помещают в общеобразовательные школы, не уделяя внимания тому, что для них есть масса барьеров. Я на одной из конференций по этой теме приводила простой пример: один ребенок обычным способом бежит стометровку, а ко второму ребенку привязали гирю и кричат ему вслед: «Беги… Беги!» Вот и тут ситуация может сложиться именно такая. Мы же говорим о том, что инклюзивное образование требует большого внимания со стороны государства и требует не только немалых денежных вложений, но и человеческого принятия, глубинных изменений в системе образования. Мы говорим о том, что в мире, где эта модель работает эффективно, для таких детей создаются необходимые условия. Без условий, учитывая его ограничения, ребенок не сможет учиться в обычной школе. Те, кто может, они и так там уже давно учатся. Для детей с ограниченными возможностями прежде всего необходимы профессиональные кадры — педагоги, умеющие с такими детьми работать, техническое оснащение и необходимая гибкость всей системы: учебных планов, шкалы оценки.
Погоня за цифрами
— Нет ли вероятности, что Министерство образования не станет развивать инклюзивное образование из-за огромных денежных вложений?
— Нет, мы с ними работаем, они на самом деле как раз и являются разработчиками Концепции инклюзивного образования, где все эти вопросы прописываются. В государственной программе образования обозначены цифры: к 2020 году правительство обязано создать условия для инклюзивного образования в 70 процентах школ.
— Другими словами, к 2020 году учителя школ уже будут подготовлены для работы с такими детьми?
— Должны. Но вопрос, конечно, теперь в том, как всего этого добиться. И чтобы это не стало просто цифрами. Ведь в нашей стране часто бывает, что все остается на бумаге. Необходимо уже сейчас начать этим заниматься и подготавливать кадры. Но пока этого нет. Мы говорим о том, что должны разрабатываться какие-то минимальные требования и стандарты по оснащению школ. К примеру, слабослышащий ребенок или вовсе с потерей слуха, у которого кохлеарный имплант, к примеру, может учиться в общеобразовательной школе, но в том случае, если будут созданы некоторые условия. Ведь любой посторонний шум, будь то шаги в коридоре или пение птиц из окна, вызывает дополнительные помехи в восприятии материала. Но эта проблема может быть решена, например, установлением в кабинетах FM-систем, приглушающих посторонние звуки. Если ребенок лучше слышит, то он лучше усваивает материал, и самого интереса к учебе у него больше. Такую систему мы установили в прошлом году в трех классах одной астанинской школы. И она сейчас работает. На днях были собраны анкеты обратной связи, где родители и дети говорят о полезности устройств. Помимо всего этого, конечно, не стоит забывать об общей подготовке общества и атмосфере в школе — тут ответственность лежит на плечах педагогов и родителей. Дети всего лишь отражают то, как взрослые ведут себя, и если педагог создает правильное отношение к таким детям, а дома это поддерживается нормальным пониманием родителей этой проблемы, то сложностей в школе не возникает.
К примеру, в школе-гимназии № 65 Астаны инклюзивное образование внедряется в пилотном режиме уже с 2010 года. В ученический коллектив включены 107 детей с ограниченными возможностями, что составляет 6,5 процента от общего числа учащихся школы. В 11 специальных классах для детей с нарушениями слуха обучаются 82 учащихся, из них 47 с кохлеарными имплантами, а 25 детей обучаются в 14 общеобразовательных классах, из них 11 — с нарушением опорно-двигательного аппарата и 14 — с нарушением слуха. В программу развития школы внесены разделы, отражающие развитие инклюзивной практики.
Признаться, первые годы в этой школе было очень тяжело. С одной стороны, были опасения у родителей и неготовность учителей, с другой — школьники не воспринимали этих детей. Сейчас, когда в школе создана система поддержки, условия для успешного обучения, проблем значительно меньше. А со стороны детей их вообще нет: они привыкли, дружат и общаются, несмотря на различия. В этой школе созданы две инклюзивные студии — художественная и театральная. Специально смешали ребят, чтобы проверить, работает ли инклюзив среди наших детей — и, знаете, работает! Ни одной проблемы в общении или атмосфере педагоги и дети не отметили. Но вот, правда, творческие результаты «особых» детей оказались на голову выше.
Не буду скрывать, поначалу при введении инклюзивного образования возникают немалые сложности, но со временем все меняется и люди уже принимают это как норму. Для этого, конечно, нужна огромная поддержка со стороны государства, администрации школ, учителей. Мы рады, что правительство сейчас начало предпринимать хоть какие-то меры, но мы все же ратуем за то, чтобы учитывался международный опыт, учитывались нормы и принципы такого образования. Мы не хотим простой погони за цифрами, которые не имеют вообще никакого значения. Важно только то, чтобы все было сделано качественно, чтобы не просто помещали ребенка в среду, как это часто происходит, а помогали. Если делать непродуманно, то дети и вовсе откажутся от такого образования: ведь они теряют необходимую поддержку, которую могли бы получить, допустим, в специальных школах.
Не все сразу
— Получается, что в общеобразовательных школах будут также оказывать коррекционную поддержку для таких особенных детей?
— Наш фонд параллельно развивает еще один проект, финансируемый фондом национального благосостояния «Самрук-Казына»,— открываем центры, в которых оказывается коррекционная помощь: услуги психологов, дефектологов и большого ряда других специалистов. Там каждый ребенок может получить необходимую помощь, в зависимости от его конкретной проблемы. Мы считаем, что если таких центров будет достаточно и каждый ребенок может спокойно обратиться, а не ждать своей очереди годами, то такие дети смогут запросто учиться в общеобразовательной школе, потому что вся необходимая коррекционная поддержка (но с учетом, что и в школах будут также созданы определенные условия) будет осуществляться в этих центрах, а в школах — только учебный процесс. И это все должно идти параллельно, одно без другого не может быть. В том случае, если сейчас будут делать упор только на школы, забывая про коррекционную поддержку, дети потеряют помощь специалистов. Также необходимое условие: нельзя пока закрывать спецшколы, потому что к каждому ребенку необходим индивидуальный подход. К примеру, одному ребенку лучше учиться в общеобразовательной школе со всеми детьми, а кому-то лучше идти в коррекционную школу из-за более сильного недуга или сложностей социализации. Постепенно таких школ, конечно, станет меньше, но только поэтапно, эволюционно.
После введения инклюзивного образования в школах необходимо сразу вводить его и в колледжах и высших учебных заведениях. Наши коллеги выяснили, что примерно 72 процента детей с ограниченными возможностями получают сейчас среднее образование (в школах или на дому), но только лишь 1 процент достигает ступени высшего образования. А куда же остальные уходят? Принято считать, что они сами отказываются от получения высшего образования, предпочитают колледжи и рабочие профессии. Это неправда. Если есть такой значительный разрыв, то, скорее всего, они просто не могут добраться до этой ступени, имеются препятствия. Это, во-первых, ЕНТ, к которому в спецшколах не готовят; во-вторых — неподходящая инфраструктура в вузах, отсутствие кадров, маленькие квоты. Если в школах сейчас хоть как-то движение в сторону инклюзива есть, то в вузах его вообще нет. Ведь если мы говорим, что образование нужно открывать для детей с ограниченными возможностями, так не надо забывать о среднем и высшем образовании, иначе просто нет смысла.
Выгодно для государства
— Почему это должно быть интересно государству?
— На самом деле государству это очень выгодно, особенно в долгосрочной перспективе.
— Выгодно в плане сокращения выплат социальных дотаций таким людям?
— Во-первых, они будут самозанятые, и это большой плюс, потому что у нас большая часть людей с ограниченными возможностями не являются экономически активными гражданами. Согласно мировой статистике от 40 до 70 процентов людей с инвалидностью являются трудоспособными и могут быть трудоустроены. В нашей стране этот показатель, по разным оценкам, всего лишь 12–15 процентов. Представляете, какой есть потенциал? Если бы эти люди получили образование и нормально были социализированы, то все они могли бы приносить пользу обществу и себе самим в первую очередь. Автоматически снизятся социальные дотации: они будут просто не нужны. Эксперты Программы развития Организации Объединенных Наций (ПРООН) в 2009 году подсчитали, что увеличение доли работающих инвалидов на 5 процентов может добавить к ВВП страны не менее 12 млрд тенге. Разве не интересно?
— То есть нужно считать эффект в комплексе?
— Не надо забывать, что и для семей, где есть ребенок с ограниченными возможностями, это тяжелое существование, большая нагрузка. Вокруг каждого ребенка с ограниченными возможностям необходимо большое количество людей, потому что автоматически выпадает мама, которая ухаживает за ребенком, серьезная нагрузка ложится на отца, и часто вся семья автоматически переходит в категорию социально неблагополучных, потому что общий уровень доходов падает. Если есть возможность ребенка реабилитировать, то с ним не нужно будет сидеть целый день, и в будущем больше шансов, что он станет самостоятельным. А для этого семьям должны быть доступны центры дневного пребывания, реабилитационные и образовательные учреждения.
Второй вопрос в том, что система инклюзивного образования — это не отдельная система, это, скорее, переход на новый этап и на новые принципы всего общества. И вопрос не только в равенстве. Система образования становится более гибкой, она начинает работать не на цифры, а на качество, на каждого отдельного ребенка. Если ребенок одаренный, то и ему инклюзивная система дает возможность раскрыться. На самом деле опыт Финляндии, Великобритании, США показывает, что когда образовательная система подстраивается под интересы и развитие возможностей ребенка, результат на выходе получается очень хороший. Создается очень креативный, гибкий, экономически настроенный гражданин. А наша система образования все еще построена на стандартах, и ее не волнует, одаренный ты или имеешь какие-то отклонения, лишь бы выполнялся стандарт.
В принципе, присоединившись к важным международным конвенциям, документам, наше государство уже говорит, что обязуется внедрять инклюзивное образование, но к внедрению необходимой для этого гибкости оно пока не готово. Наверное, потому, что превалирует другое мышление. Но надеемся, оно будет меняться и достаточно быстро, пока еще одно поколение детей не потеряно.
Василина Атоянц-Ларина
Источник: Експерт Казахстан