Знаете, ничего не скажу про детей.
А вот про паралимпийцев… Я не смотрела. Я не могла смотреть.
Когда я увидела в торговом центре девушку без ноги, я отвернулась и изо всех сил старалась ее не замечать, хотя она шла на костылях прямо впереди меня. Может быть, мой массажист выразил свою мысль слишком прямо. Но у нас — людей с неограниченными способностями — слишком ограничены чувства.
Я не могу говорить за всех, но в моем окружении отношение к инвалидам приблизительно такое же, как высказал массажист. Но мы не говорим так. Мы слишком тактичны. Мы просто вообще об этом не говорим. Потому что вокруг нас нет инвалидов. Их не было с нами в детском саду. И в школе. Были в нашем классе ученики, которые обучались на дому. Когда мы спрашивали у учителей, почему они учатся дома, нам говорили, что это не наше дело. Мы редко встречаем инвалидов на улице, в магазинах, аэропортах. Мы их нигде не видим. Будто бы их нет. В одном торговом центре на входе стоят инвалидные коляски для посетителей, у которых есть в них необходимость. Но я не видела таких покупателей.
Когда-то в подростковом возрасте я писала про реабилитационный центр для инвалидов. Там они были, но со мной не разговаривали. Разговаривали со мной те, кто занимается их реабилитацией.
И вот эти люди, которых мы не видим, совершают невероятное. Они завоевывают огромное количество медалей на играх, где их соперники живут зачастую в более комфортной среде, чем они.
Наши следж-хоккеисты, собравшись в команду совсем недавно, становятся серебряными призерами. То есть эти люди показывают, что они не просто есть, они — лучшие в мире. Показывают чудеса преодоления, физической мощи и духовных сил.
Но куда они исчезают после завершения Паралимпиады?
Успехи параспортсменов тут же породили множество шуток.
Обама: Что нам мешает завоевать мировое господство?
Керри: Русские, господин президент!
Обама: Ноги бы им повыдёргивать!
Керри: Не дай бог, господин президент, Вы Паралимпиаду видели?!!
Тут же начали говорить, что наши инвалиды выигрывают, потому что в обычной жизни им приходится совершать подвиги ежедневно.
Но появились и конструктивные предложения. Например, убрать все подземные и надземные пешеходные переходы для создания более комфортной городской среды для всех.
Я надеюсь, что эту комфортную для всех среду все-таки создадут. Лет 17 назад после посещения центра реабилитации инвалидов я писала то же самое.
И очень грустно, что все это так давно тянется — наше превращение из людей с ограниченными эмоциональными возможностями в нормальных людей.
Ведь пока мы не начнем видеть, что мы можем быть разными, с яслей, нам все также неприятно будет смотреть на людей, которые отличаются от нас... количеством конечностей. А ведь каждый из нас может пополнить количество инвалидов в любой момент.
Во время беременности все женщины, стоящие на учете, сдают тесты «на уродство» плода. Несколько анализов выявляют вероятность того, что твой ребенок может родиться дауном или у него могут быть какие-то физические отклонения. Мою родственницу убеждали сделать аборт, потому что один из таких тестов оказался положительным. Она отказалась. И родила чудесного мальчика. Из уродства у него была шишечка за ухом, которая с возрастом рассосалась. Если бы она была более пугливой, у нее сейчас бы не было красавца сына, одного из лучших учеников в классе, хорошего художника и полиглота.
Я не понимаю, почему не отменят такие тесты до сих пор? Почему нормальность измеряется физическими возможностями и данными, а не качествами, скажем, характера?
Интересно, если был бы тест на инвалидность души — ваш будущий ребенок может стать самым жутким маньяком в истории, но физически он будет вполне здоров — это толкало бы будущих мам на аборт?
Анна Богдевич
Источник: СИА-ПРЕСС