Наталья Далекова родилась без левой руки, она - бронзовый призер Паралимпийских игр в Китае, занимается пулевой стрельбой. Чемпионка России, Европы и мира, сильная женщина: «Я сразу же согласилась принять участие в эстафете, как только мне предложили. С большинством спортсменов из списка участников я знакома, обнаружила там своего тренера - Волкова Владимира Михайловича. Своего участка маршрута я пока не знаю, надеюсь, в ближайшее время мне сообщат. Конечно, эстафета - это очень волнующее и радостное мероприятие. Я участвовала и в эстафете Олимпийского огня, которая проходила в Самаре 25 декабря. Ощущения были незабываемыми. Не знаю, это сравнимо с соревнованиями: волнение перед стартом, радость и удовлетворение от хорошо выполненного задания.
В спорте я почти всю жизнь. В школе занималась таэквондо, дзюдо, настольным теннисом, даже бадминтоном. В 2003 году узнала про пулевую стрельбу для лиц с ПОДА, пришла в тир, попробовала пострелять, мне понравилась, появились успехи. По сей день занимаюсь стрельбой!
Костюмы выдаются в пункте сбора факелоносцев в день эстафеты, заранее получают только колясочники, но у нас, кажется, таких в команде нет. Для колясочников еще предлагаются специальные крепления для факела, чтобы руки были свободны; или могут помочь волонтеры. В интернете видела, что у Паралимпийской эстафеты костюмы бело-синие; Олимпийские были симпатичнее - рукава разноцветные».
Сергей Доркичев – председатель Самарской областной общественной организации «Спортивная федерация спорта глухих», мастер спорта международного класса, чемпион Европы по футболу среди слабослышащих спортсменов. Артист ансамбля жестовой песни «Самарские звезды», счастливый муж и отец: «Участвовать в эстафете я согласился сразу. На данный момент нахожусь на сборах, готовлюсь к отборочным играм чемпионата Европы. 24 февраля вернусь домой, узнаю наверняка - что, где и как. Среди самарских факелоносцев есть мои друзья, с которыми пересекался не раз. И я не волнуюсь. Волновался перед эстафетой Олимпийского огня, а сейчас уже нет.
В футбол я начал играть еще в школе. В нашем интернате для слабослышащих футбольная секция была самой популярной. Поначалу играл в команде с ровесниками, в 14 лет меня стали приглашать в команды, где ребята постарше. Роль полузащитника выбрал, потому что на этой позиции могу принести команде наибольшую пользу. Вообще я люблю атаковать, причем не только в футболе... В 2001 году меня заметили тренеры сборной страны, и через три года я стал одним из основных игроков. Усердно тренировался, правильно ставил задачи.
Мне и вправду тяжело совмещать спорт и общественную деятельность, но спасибо коллективу, который помогает. Цель нашей организации такова: чтобы спорт глухих был доступен каждому заинтересованному, начиная со школы и далее. Стремимся к тому, чтобы у каждого спортсмена были хорошие условия для совершенствования и подготовки к соревнованиям».
Лена не спортсмен, не паралимпиец, даже не член Самарской общественной организации инвалидов-колясочников «Десница». Восемь лет назад она попала в автомобильную аварию: возвращались из Москвы, куда ездили с друзьями просто так. Лена сидела на заднем сиденье, разливала из термоса кофе. Последнее, что она помнит из той жизни – горячий пластиковый стакан в руках. Потом началась другая жизнь, обусловленная взрывным переломом тела позвонка С7: почти полная парализация, три месяца в больнице, неудачная операция, страшное возвращение домой. На вопрос о том, как она оценивает состояние «безбарьерной среды» в Самаре, Лена раздраженно машет рукой из окошка «скайпа»: «Ненавижу вопросы про безбарьерную среду. Еще про личное пространство спросите! Какое там личное пространство, когда ты должен оповещать о каждой свой потребности: попить воды, вытереть пот со лба. Первые полгода у меня не двигались даже руки, при выписке врачи говорили, что максимум для меня – сидеть в инвалидной коляске. Мама на меня орала, просто заходилась в крике, настаивала, чтобы я делала какие-то упражнения, но я ничего не делала, и тогда мама сама брала мои руки и сгибала их. Подруги навещали, но им быстро надоело сидеть рядом с молчащим поленом. Я отказывалась разговаривать.
Как-то кошка сбросила с письменного стола ноутбук, к которому я не прикасалась с момента аварии. И это меня обеспокоило неожиданно: не сломался ли компьютер? Будто бы он мне нужен! Стала разрабатывать руки, мама была счастлива и нагнала врачей; сейчас кое-что могу сама: есть, пить, печатать на клавиатуре, управлять коляской. Дома передвигаюсь на офисном стуле с колесиками и подлокотниками, это удобнее – цепляюсь рукой за косяк, например, и подтягиваю тело. Со стулом. Пересесть в коляску сама не могу, преодолеть порог или ступени – тоже. Чтобы мне куда-то отправиться, нужна помощь двух взрослых людей, лучше мужчин. Коляска помещается только в кузов грузового такси, а грузовое такси можно заказать минимум на три часа, это дорого. Не говоря уж о том, что в лифт ее затолкать получается не с первого раза, и я боюсь застрять там одна. Поэтому из дома я выхожу редко – примерно раз в год. И какая там доступная среда – ну, пандусы в Сбербанке, ну, подъемники. Так мне до Сбербанка-то как добраться? После успехов с руками я целый год надеялась, что смогу подняться, хоть как-то двигаться, пусть с ходильным аппаратом – но нет, не получилось, когда читаю на форумах, что такие чудеса происходят, ужасно завидую и плачу. Процедуры реабилитации баснословно дорогие, если делать все рекомендованное, на специалистов в неделю уйдет тысяч десять рублей. В неделю! А курс реабилитации на роботизированном тренажере "Lokomat" в Москве стоит более ста тысяч. Мама пыталась собрать часть суммы, но взрослым помогают неохотно».
Татьяна Стрельцова, педагог младших классов, оказалась непонятой коллективом родителей, когда предложила объединить первый класс общеобразовательной школы с первым классом школы коррекционной – хотя бы на один день в неделю: «Такой подняли крик, особенно мамочки. Буквально говорили: и что, наши дети через месяц тоже будут слюни пускать? Головой об угол стола биться? Чему они научатся у инвалидов? Мы, говорили, за гармоничное развитие! За мимолетную красоту мира! А всякого такого они еще насмотрятся - жизнь покажет… »
Руководительница клуба молодых инвалидов «Опора», Лариса Леонова многие годы занимается тем, что сейчас модно называть «социализацией инвалидов», а проще говоря – собирает вокруг себя ребят, попавших в переплет, и их усталых родителей. Сын Ларисы имеет тяжелую форму аутизма, и первоначально членами клуба становились носители этого заболевания, а сейчас тут и даунята, и дцп-шники - много кто.
«Безбарьерную среду оцениваю на троечку с минусом. Ведь безбарьерная среда - не только пандусы и трамваи с низким полом! Хоть и этого у нас нет в достатке. Все передвижения по городу для колясочников очень трудны, мучительны, и унизительны, унизительны! Но все-таки скажу, что главное – это психологические барьеры, от которых общество не готово избавиться. Инвалиды никого не интересуют, они смущают здоровых людей, с инвалидами не хотят общаться – боятся, не умеют и не учатся. Всем удобнее, когда мы сидим по домам и не маячим со своим несовершенством. И дело даже не всегда в медицинской реабилитации, а в реабилитации социальной. Наши дети хотят работать, заниматься чем-то полезным, уважать себя за достижения. Работодателям они неудобны.
Идея эстафеты Паралимпийского огня мне не совсем понятна, если честно. Ведь Олимпиада – едина для всех, просто людям с ограниченными возможностями нелепо соревноваться с тем, у кого эти возможности не ограничены. Для этого и существуют Паралимпийские игры, что хорошо и совершенно справедливо. Но отдельный огонь-то зачем?»
Может быть, и незачем. А может быть, чтобы все лишний раз повспоминали о безбарьерной среде и проблемах инвалидов. Поговорили, смахнули скупую слезу, и снова забыли, потому что гармоничное развитие, мимолетная красота мира.
Источник: Новая газета