Я еще Лужкова ругал за пандусы. То есть за их отсутствие. Он таки много всего построил в Москве, самого разного – дорогого, элитного, богатого, невиданного, роскошного. А инвалидам не было житья. Не пройти и не проехать им по городу. Пристраивать пандусы к старым домам – мудрено и сложно. Отчего же не снабдить ими хоть новостройки? Когда ставишь квартал за кварталом? Меня этот вопрос цеплял чисто бескорыстно.
Просто поражал воображение. Ну ладно, с кладбищами, районными поликлиниками, с домами престарелых – все ясно.
Не то чтобы ясно, но мы привыкли. Что там безысходно. Что другой визитной карточки не будет у этих печальных мест. Потому что средний российский гражданин в глубине души, не признаваясь в этом, верит в свое бессмертие. Или – что более реалистично – думает, что всю жизнь проживет молодым, то есть, иными словами, умрет, не дожив до старости, а это легко, у нас особенно! Тогда и про больницы думать неохота. Пусть, как говорится, мертвые хоронят своих мертвых, а больные болеют за своих больных. Успеем еще в эти юдоли скорби! Попрятать ненужных людей по кладбищам, по лазаретам, до которых еще и не довезет нас обновленная скорая помощь, экономящая деньги налогоплательщиков.
Но вот инвалиды-колясочники! Они все-таки поражают воображение.
У нас они запрятаны подальше от глаз молодых и красивых. Чтоб не портить публике настроение, что ли? Не снижать аппетит благополучных граждан? Не выедать глаза солью слёз? И вот эти мученики сидят в своих квартирках, будто под домашним арестом каким. Ни за что – словно Удальцов.
Лужков строил, строил, строил – и всё без пандусов. Я пытался ему напомнить о его возрасте, о том что, может, и ему выпадет пересесть в скорбную коляску – как же он не понимает? Вроде ж трезвый человек, крепкий хозяйственник! Должен же понимать... Да он и понимал всё, небось, не хуже меня. Расчет был точный: старость-то он намеревался коротать в старой доброй Европе, а там порядок с пандусами.
Уехал жить в Европу прежний мэр – на его место пришел новый. А пандусы-то где? Что-то как-то ничего не меняется...
Ни родни, ни близких друзей-колясочников нету у меня, но как режут глаз западные инвалиды! Они там повсюду! На каждом шагу! Будто они – такие как все. Как обычные люди со способностями. Которые ничем не хуже нас!
Иногда я заезжаю в хорватский городок Ровинь. И такое впечатление, что город – некое преддверие клиники, где намеренно собирают хворых. Эти коляски мчатся туда-сюда по брусчатке Старого Города. Мчатся молодые, едут пожилые, неторопливо ползут старики. По одному, по двое. Иногда, бывает, съедутся где-нибудь на рыночной площади или на пешеходной улице Каррера, и болтают о чем-то. А куда спешить?
Особенно разят пары. Да, бывает, что и он и она – оба сражены недугами, и вот же держатся друг за друга. Помню, как-то ночью я увидел, как пара мчалась с приличной скоростью по улице: он впереди на электроколяске, а она за ним на ручной, держась рукой за спинку его электрического… не стула, но, к счастью, кресла. Он – отважный гонщик, а она – поклонница и болельщица, которая следует за своим героем. Они как будто мчатся на мотоцикле, молодые и красивые!
Очень хорошо смотрятся такие инвалиды, когда в компании друзей они сидят в летнем кафе под открытым небом и пьют пиво, и в ходе застолья рассказывают анекдоты и весело смеются.
– Да как же он ускользнул из-под домашнего ареста? Кто вытаскивал его аппарат на руках из дома? Как он добрался до площади? – Ничего сложного. Ровным счетом ничего. Выехал человек из дома и по старательно, не лишь бы как устроенным, а старательно изготовленным пандусам докатился до центра. – Ну, допустим. Но отчего ж он не сидит в этом кафе, понуро свесив голову? Отчего так весело они хохочут? – Да потому, что они не на обочине жизни, они живут и дышат полной грудью!
Да, то и дело встречаешь в кабаках вот таких инвалидов, которые чувствуют себя вполне вольно, как у себя дома! Когда я смотрю на них, меня наполняет смесь злости и восторга – как одни легко мучат людей, а другие с той же волшебной легкостью помогают слабым. Как одни спасибо не скидывают инвалидов в пропасть, а другие видят в них не искалеченное мясо — но людей! Какая ж пропасть между двумя этими мирами...
А как-то я увидел пару. Он на коляске, а она – господи, как же сказать-то – нормальная? здоровая? ходячая? Сидит у него на коленях. Этак запросто. И оба смотрят в разные стороны и что-то фотографируют, каждый своим телефоном. Они ничем – ни забором, ни каменной стеной, ни бетонными надолбами – не отделены от прочих людей, от внешнего мира. Они живут среди людей легко и весело. Эх!
А уж совсем меня сразила такая картинка: двое, он и она, сидя в колясках, улыбаются друг другу и ведут беседу. Между ними стол, который играет роль прилавка. Он продает открытки! А она – покупательница, вот подкатила к нему, и они торгуются, но деликатно и весело. Понимаете, человек при деле, он работает, он приносит пользу обществу!
Вот отчего мы с ними – по разные стороны баррикад? По разные стороны водораздела между цивилизацией и диким миром?
Ну ладно, у них не так давно шла долгая, тяжелая и жестокая война, после которой осталось множество инвалидов. Люди приспособились к этой ситуации и решили облегчить страдания ветеранов, они ж сражались за родину.
Но потом я вспомнил, что и у нас была война, но после нее инвалидов выкинули на Валаам. На погибель. С глаз долой. Вот как сейчас.
Нету оправданий. Я честно искал, но не нашел.
Это в Москве такой провал с инвалидами. А что уж говорить за провинцию...
Бедная наша столица. Ну, что тут скажешь? Кроме разве того, что надо менять Москву, а там, глядишь, и остальная страна подтянется. Короче, все на выборы!
Игорь Свинаренко
Источник: yopolis.ru