Театр для тех, кто обречён быть героем
Я родился в Москве. Мне очень не повезло родиться в этом страшном городе. Но если бы не было в моей жизни Новочеркасска, я бы, наверное, умер. Именно в Новочеркасске я научился играть в шахматы. Жизнь — тоже как шахматная партия: белая полоса сменяется черной. Все меняется, все должно меняться. Я знаю, и я не против, я только хочу, чтобы моя черная полоса продолжалась и подольше не сменялась на белую. Я ненавижу белый цвет. Цвет бессилия и обреченности, цвет больничного потолка и белых простыней, гарантированная опека и забота. Ничто. Вечно длящееся ничто больничной жизни. Черный цвет — цвет борьбы и надежды, цвет внутреннего мира закрытых век, цвет мечты и сказки. Я выбрал для себя черный цвет. У меня есть жена и трое детей. Я счастливый человек. — Володя Маслов произносит это и встаёт с инвалидной коляски.
Белое на чёрном
Володя говорит чужие слова, что, впрочем, и не удивительно — он актёр народного театра «Жест». А значит, хоть и на полтора часа, он не новгородец Маслов Владимир, а Рубен Гальего — писатель и журналист. Сам он родился и живет в России, Рубен — родился здесь, но живёт в США. Что может быть общего между актёром самодеятельного театра, студентом НовГУ и знаменитым писателем, эмигрировавшим за границу, лауреатом премии «Букер — Открытая Россия»? Вполне возможно, что многое, но первым делом на ум приходит очевидное: общий у них диагноз — ДЦП, детский церебральный паралич, который, как показывает Гальего, не приговор и не повод для вечного отчаяния, а скорее — дополнительный шанс стать героем.
Так вот, Володя встаёт из инвалидной коляски. Я знаю, что это не чудо, что его болезнь позволяет ему ходить и бегать и не позволяет лишь танцевать, потому что мы общались с ним за кулисами лишь несколько минут назад. Но несмотря на все эти «я знаю», когда Володя встаёт, по телу бежит дрожь. Это только репетиция финальной сцены из спектакля «Белое на черном». Другие актёры, кружащиеся в танце вокруг Володи-Рубена, одеты в повседневную одежду, музыка, под которую они танцуют, плохо слышна, потому что включена она на мобильном телефоне, но даже и эта спонтанная репетиция короткого отрывка вызывает восхищение.
Когда Володя вставал с кресла во время премьеры спектакля, многие в зрительном зале плакали.
Спектакль «Белое на чёрном» — это сжатая инсценировка двух автобиографических романов Рубена Гальего: одноименного и «Я сижу на берегу». В своих романах Гальего, человек, парализованный с детства, сын иностранных студентов, приехавших учиться в СССР, рассказывает о своём детстве, которое он провёл в детдомах. Рассказывает с горечью, но всегда иронично. «Чёрный юмор» — так охарактеризовали свой спектакль сами актёры. Но вместе с ним и спектакль, и книги до краев полны веры в человека. «Если у тебя нет ни рук, ни ног, а ты к тому же ухитрился появиться на свет сиротой — всё. Ты обречён быть героем до конца своих дней. Или сдохнуть. Я — герой. У меня просто нет другого выхода», — говорит Гальего.
— Мне для постановки нужна была история не жалостливая и слезливая, а история о жизни человека, который сумел выжить в жерновах больниц и детдомов, получил затем всемирную известность, — в перерыве между репетициями поясняет режиссер театра «Жест» Надежда Назарова. — Восемь моих актёров имеют тот же диагноз, что и Рубен Гальего.
На сцене и в жизни
Надежда Назарова — бессменный руководитель «Жеста» на протяжении вот уже 29 лет. Этот театр начинался с коллектива для глухих и слабослышащих людей, но спустя 13 лет после его основания в театр попросились люди с заболеваниями опорно-двигательного аппарата. Надежда Назарова решила, что стоит попробовать объединиться, и очень скоро «Жест» стал театром для всех:
— Сегодня в «Жесте» занимаются как абсолютно здоровые, так и люди с самыми разными заболеваниями. Я не делаю различий между своими актёрами. И очень не люблю, когда журналисты пишут, что для людей с ограниченными возможностями наш театр — это реабилитация или социализация. Не надо делить на два лагеря здоровых и больных людей. На самом деле у всех моих ребят нет барьеров в жизни, они могут всё. Они трепетно относятся к своим ролям, на сцене они убедительны, я им верю. У меня особенно нежное отношение к моим колясочникам, потому что трудно себе даже представить, как они добираются на репетиции.
А добираются все по-разному: кого-то привозят родители, кто-то приезжает сам, если ещё не очень поздно, вызывают социальное такси, а если времени много — обыкновенное. О том, что с пандусами в Великом Новгороде не всё гладко, вспоминают, как только речь заходит об инвалидах, но наиболее красочно ситуацию живописует пандус в городском дворце культуры и молодежи «Город». Не тот, что снаружи, а тот, что внутри, — широкая коричневая доска с облезшей краской.
«Жесту» давно уже необходимо собственное здание, с отдельной сценой на первом этаже, но пока об этом приходится только мечтать и стараться вклиниться в распорядок чужих репетиций.
— Нашему театру руководство ГДК во всём идет навстречу, но что поделать, Дворец переполнен, в городе очень много коллективов, которые тоже хотят заниматься здесь, — разводит руками Надежда Павловна. — Если бы у нас появилось свое здание или, например, пристройка у Дворца, мы могли бы больше людей приглашать к себе. Это не новость — то, что я расскажу, но когда мы с театром были в немецком Билефельде, то нам предоставили саму лучшую театральную площадку с прекрасными гримерными. Мы повсеместно чувствовали огромное уважение к нашему коллективу! В Европе все учреждения приспособлены для нужд людей с ограниченными возможностями, и если начинать сравнивать с нашим городом, то можно плакать не переставая.
Такое необычное хобби
Премьера «Черного на белом» состоялась 31 марта в рамках празднования Дня рождения театра. В планах у режиссера — обязательно повторить это выступление, но когда это удастся сделать — вилами по воде писано. У театра нет финансовых возможностей даже на то, чтобы просто распечатать афиши и приглашения. Ставки режиссера, хореографа и сурдопереводчика настолько малы, что всем людям, на которых держится «Жест», приходится зарабатывать на жизнь где-нибудь ещё.
— Так что для нас это такое многолетнее хобби, — смеётся Надежда Назарова.
Сказать, что театр оставлен на милость судьбы, конечно же, нельзя. Комитет социальной защиты населения Новгородской области помогает театру выезжать на фестивали, в этом году благодаря сотрудничеству с Всероссийским обществом инвалидов был выигран проект «Следуй за мной», и театру удалось сшить новые костюмы. Но всё же всё это кажется ничтожно малым для того, чтобы в действительности удовлетворить все нужды людей с ограниченными возможностями так, как, например, это делается в Европе.
Как часто мы вспоминаем об инвалидах? Когда видим репортажи по местному телевидению или слышим, что паралимпийцы в очередной раз завоевали на Олимпиаде больше медалей, чем наша основная сборная. Но на улицах, в очередях, школах и даже в больницах мы не помним о них, потому что не привыкли их видеть там рядом с собой.
Не так давно в московских детских садах вслед за европейскими стали появляться куклы-инвалиды, без рук, ног, в инвалидных колясках.
Считается, что это поможет сформировать у детей толерантное отношение к людям с ограниченными возможностями. Впрочем, в Интернете инициатива вызвала волну возмущения. Надежда Павловна, взвесив всё, качает головой:
— Наверное, куклы всё же должны быть с руками и без колясок, потому что каждый ребенок, который болен, в душе ощущает себя полноценным и здоровым. В конце концов, внешняя оболочка — это не главное. Для того, чтобы мы наконец научились правильно относиться к людям с ограниченными возможностями, не нужны куклы-инвалиды, нужно, чтобы любой инвалид мог учиться в обыкновенной школе со своими сверстниками, ходить в музеи, театры, на выставки. Тогда такие куклы точно не понадобятся.
Алина Бериашвили
Источник: novved.ru