Жертва двойного теракта в московском метро потеряла зрение, но начала новую жизнь
Она так и пишет о себе в «Фейсбуке», что всегда была обыкновенной среднестатистической теткой с типичной московской биографией. Ничем не выделяясь из толпы. До 29 марта 2010 года, 8.39 утра. В тот день на станции «Парк культуры» ее жизнь раскололась надвое. До теракта и после. Мир померк. Она ослепла. 29 марта Москва вспоминает взрывы в метро три года назад.
— С этого момента начался новый, странный, но, подчеркну, не трагический этап моей жизни, — говорит москвичка Наталья Головина.
Одна из 64 тяжелораненых, кто выжил в той мясорубке.
Шумная московская квартира. Подруги толпятся в дверях, встречая корреспондента «МК». Уже накрыт шикарный стол. Даже и с уткой по-пекински. «Ой, а чем это от вас так вкусно пахнет? — интересуется у меня моя будущая героиня. — Какими духами? Я себе такие же обязательно куплю». Не узнать Наташу Головину сложно. Она выделится из любой толпы. На глазах у нее черные очки. А под ними — ни-че-го. То есть совсем ничего. Глаз нет.
Они остались там, на станции «Парк культуры».
Абонент временно недоступен
Из сообщений информагентств. Молния.
29 марта 2010 года в 7.52 во втором вагоне поезда, прибывшего на второй путь станции метро «Лубянка» в Москве, произошел взрыв. В 8.39 в третьем вагоне поезда, прибывшего на второй путь станции «Парк культуры» Сокольнической линии, произошел второй взрыв. Погибли 38 человек.
— 29 марта запомнился мне тем, что нужно было перевести стрелки часов на летнее время, — усмехается Наталья. — Я сдуру перевела, а лучше бы забыла: точно, без опоздания ехала на работу, точно и «вовремя» села в один вагон с шахидкой...
Кто творит нашу жизнь? Божественный промысел или никем не контролируемая случайность? Предначертано ли то, что с нами происходит — или мы самостоятельно прядем нить своей судьбы? «Осторожно, двери закрываются...» И ничего уже нельзя изменить.
8.39 утра. Самый час пик. Тысячи людей, вгрызающиеся в живую, дышащую, равнодушную плоть метрополитена. Миг, когда каждый человек со своими чаяниями и надеждами превращается в среднестатистическую единицу пассажирской массы.
Опоздать бы хоть на минуту. Притормозить у кассы. Подвернуть ногу. Зайти в другой вагон. Но как узнать, что именно другой вагон — тот самый, что тебя спасет?
...Взрывное устройство сработало в момент остановки поезда, непосредственно перед открытием дверей, закрепленное на женщине, стоящей у второй двери второго вагона. По рассказам очевидцев, после первого взрыва эвакуация из метро не проводилась, по громкоговорителям передавались сообщения о задержках в движении и рекомендации воспользоваться наземным транспортом. Второй взрыв, на станции «Парк культуры» Сокольнической линии, произошел в третьем вагоне поезда маршрута №45, который следовал в сторону станции «Улица Подбельского».
— Если честно, то я не помню ничего, тот день просто выпал у меня из памяти. Будто бы его никогда и не было, — продолжает Наталья. — Вроде бы я сидела и читала. А смертница — вроде бы стояла как раз рядом. Я не помню, если честно. И эту девушку не помню тоже. Никогда не думала, что со мной может произойти такое... Всегда ведь предполагаешь, что если что и случается, то это где-то, не с тобой, не с твоими близкими и родными. Ты бессмертен, пока ты на самом деле не умер. Просто не успеваешь испугаться, когда что-то случается по-настоящему. И именно с тобой. Две девочки бежали на этот поезд и чудом не успели... А я — успела. И в самый эпицентр.
Ольга, подруга: «Как только мы узнали про теракт, сразу стали звонить по телефону Наташе. Это же ее маршрут. Ее время. Все здесь работаем, на Фрунзенской, все рядом. Телефон молчал. Обычно всегда думаешь: а вдруг что с нашими? А тут одна мысль: ничего не могло случиться! Только не с Наташей. Она же такая легкая, радостная, оптимистичная».
«Абонент временно недоступен». Узнали ее по браслету. И по рукам. Невероятно тонкие пальцы. Как у музыкантши. Даже и не скажешь, что инженер-механик, трудящаяся в скромной должности менеджера по персоналу автосалона.
Врачи долго не могли поверить, что Наташа вообще жива, когда отделяли мертвых от раненых. Паспорт сохранился. Взрывом Наташе оторвало скулу, превратило в месиво щеку, выбило оба глаза и сняло кожу с головы.
— Александр Неробеев — гениальный хирург, он меня собирал. Меня ввели в искусственную кому, потому что перенести всю ту боль и бесконечные операции нормальному человеческому организму было бы невозможно. У всего есть предел — у боли тоже.
Сразу после терактов было перекрыто движение поездов от станции «Спортивная» до станции «Комсомольская». Сотрудники метрополитена совместно с подразделениями МЧС эвакуировали со станций метро 3,5 тыс. человек. К ликвидации последствий взрывов в метро были привлечены 657 человек и 187 единиц техники. По сообщениям правоохранительных органов, в связи со взрывами в метро на станциях в Москве введен план «Вулкан». Также усилен паспортный режим, милиция переведена на усиленный вариант несения службы, увеличена плотность патрульных нарядов на улицах города и в метрополитене, к патрулированию в метро были привлечены внутренние войска Министерства внутренних дел России. Под особую охрану были взяты аэропорты и вокзалы Москвы.
«Готовьте ее в хоспис! В худшем случае — овощ, полный инвалид, в лучшем… Готовьтесь к худшему, в таком состоянии лучше умереть».
Всего этого Наташа Головина, слава богу, не слышала и не знала, плавая в блаженном лекарственном небытии. Сестра Надя выла в голос. Растерянный муж. Дети, два мальчика, — «взрослые уже парни», смеется Наташа, — не могли принять, что легкой, воздушной, вечно смеющейся, спортивной их мамы, скорее всего, больше не будет.
Пусть будет. Любая — лишь бы жива. «Дети, наверное, приняли бы, что я умерла, — размышляет Наташа. — Это мужчины обычно боятся трудностей. Мужей, оказывается, надо проверять на стрессовых ситуациях. Мой не ушел. Не бросил. В больнице мы справили серебряную свадьбу».
Прогнозам вопреки
По результатам взрывотехнической экспертизы, проведенной специалистами Федеральной службы безопасности, мощность взрывного устройства, сработавшего на станции «Лубянка», составила до 4 килограммов в тротиловом эквиваленте, а на станции «Парк культуры» — от 1,5 до 2 кг в тротиловом эквиваленте. Как показал экспресс-анализ, взрывные устройства были начинены взрывчаткой на основе гексогена с добавлением пластификатора, то есть пластитом. В качестве поражающих элементов использовались нарубленная на куски арматура и болты.
...За то время, что Наташа Головина лежала в коме в больнице, в реанимации рядом с ней умерли мужчина и женщина, тоже пострадавшие в метро от взрыва. И еще двое умерли в другой больнице. А Наташа жила. Всем прогнозам вопреки. Искусственная кома превратилась в обычную. Началось двустороннее воспаление легких. Произошло заражение крови. И все это — в двухмесячном беспамятстве.
— Врачи считали, что даже если я приду в себя — что уже было бы чудом, — я не смогу слышать, видеть, говорить. А главное — умрет разум. Уже, дескать, умер. А я, когда очнулась, первым делом вспомнила о кредите, что мы взяли незадолго до произошедшего, и о квартплате, вовремя ли ее платит муж… Про взрыв я не вспомнила. А муж ничего и не сказал. Боялся, не знал, как я на эти воспоминания отреагирую.
В больнице на глазах у Наташи была плотная повязка. Она так про нее и думала — просто повязка. На какое-то время. А потом ее снимут, и все будет по-прежнему. Вскоре начала просить: пригласите врача-офтальмолога, пусть объяснит, как долго еще мне с ней ходить? Сколько же можно?
Больничные циничные тетки перерубили этот гордиев узел в один момент: «Дорогая, а у вас нет больше глаз!» — «Как нет? А когда их вернут?» — «В космос улетите, там вам глаза вернут — лучше уж так, сразу сказать, чтобы не обнадеживать».
— Как я плакала! Боже мой! Как я плакала! А слезы льются — глазницы-то целые. И самое удивительное, что я во сне все видела таким, какое оно было прежде — мне снились цветные сны. За время комы атрофировались руки и ноги, по шагу ступала, по стеночке. Два шага туда — два шага обратно. Ожог гортани, поставили трахеостому — искусственно сформированный свищ трахеи, выведенный в наружную область шеи — для дыхания без участия носоглотки.
Ах, эти медицинские подробности. Разве могут они передать, что чувствовала она тогда, как переживала, как смирялась. Потому что ведь все равно ничего не поделаешь. Не изменишь. Значит, надо жить дальше.
«Сама есть будешь или кормить через нос?» — ложку не могла положить в рот, трахеостома свистела, говорить могла, но ее не понимали — просили заслонить рукой дырку в шее, чтобы слова были понятны. Дырка на лице. Вместо носа. Надо зашивать. В январе зашили — обкололи анестезией, обложили рану льдом.
Еще одна сложная операция, еще и еще. Пластика. Лицо собирали по косточкам. Красавицей проснешься!
— Ты хорошая пациентка, на тебе все заживает как на собаке, — утешали ее доктора. А она что — спортсменка. Сильное сердце. До того проклятого марта регулярно ходила в «Лужники» на занятия по плаванию. «Спасибо тренеру за то, что я осталась жива!» — Наташа перечисляет имена и фамилии тех, кто был с ней рядом в тяжелое время. Десятки фамилий. Я не успеваю записывать. Спасибо, спасибо, спасибо...
Наташа говорит, что хорошо помнит тот день, когда окончательно поняла, что зрение к ней уже не вернется. И что плакать по потерянному глупо и бесполезно. Точно так же как страдать от депрессии. Потому что она — есть. Жива. Нужна своей семье и другим людям.
Из откликов на страницу Наташи Головиной в Фейсбуке:
— Наташа, вы молодец! Последнее дело — поднять лапки вверх, да? — Марина Меринова-Овсова.
— Учиться мужеству можно и нужно нам всем. Особенно в тяжелые времена бед и лишений. Этому можно научиться и у тебя. Держись, дружок, не унывай, общайся с нами! — Султан Загидуллин.
— Хорошего вам настроения! Эти две песни, может, не новогодние, но очень красивые! — Артем Никашкин.
И трек в YouTube. Адриано Челентано Ja tebia liubliu. Специально для нее.
Начало
Председатель правительства России Владимир Путин назвал теракт 29 марта 2010 года «ужасным по своим последствиям и мерзким по характеру исполнения преступлением», заявив, что его организаторы будут уничтожены. Национальный антитеррористический комитет официально подтвердил ранее появившиеся в прессе данные о том, что одной из смертниц, устроивших теракты в столичной подземке, была 17-летняя Джанет Абдуллаева (по другим данным, ее фамилия Абдурахманова) — вдова убитого «эмира Дагестана» Умалата Магомедова.
В прокуратуру Унцукульского района Дагестана обратился Расул Магомедов, опознавший в смертнице, взорвавшейся на станции «Лубянка», свою дочь, Марьям Шарипову, 1982 года рождения.
Директор ФСБ Александр Бортников заявил, что установлены организаторы и исполнители терактов в московском метро, а также определен круг их пособников.
Из записей Натальи Головиной в Фейсбуке (есть такая специальная программа для невидящих), 2012 год: «Иной раз трудно поверить в возможность адаптации к новому миру. Я, например, до сих пор боюсь подходить к кухонной плите, а одна знакомая слепая женщина — она для мужа и готовит, и стирает, и гладит одежду, вообще ведет все домашнее хозяйство. Вот такие люди — настоящие моторчики, не дают упасть духом. Поэтому я не хочу сидеть дома, в своей скорлупе».
Наташа Головина создала группу поддержки тех, кто пострадал в чрезвычайной ситуации, выкладывает на своей странице в Фейсбуке фотографии поделок слепых и слабовидящих — «по желанию, если кто хочет, может приобрести в качестве подарка», — поехала восстанавливаться в волоколамский Центр реабилитации слепых. Первое время не понимала, зачем ей туда надо ехать. И так не была дома больше года. «Муж привез из больницы, снова была весна, села — стол не там стоит. Надо новые кастрюли купить. А старые — все в мусорку. Новую жизнь буду начинать с новыми кастрюлями».
А потом реабилитация. Дорожка в санатории лежит под ногами, как ориентир: идешь в туалет — главное, чтобы только не соступить с этой дорожки, не заблудиться. И еще главное (да что у меня все главным-то выходит!) — перейти тот порог для слепых, который отличает здоровых людей от инвалидов, — начать делать все самой: где какая кофточка лежит, самой ее погладить. Все это — школа. Раз показали, где стол в столовой стоит — второй раз ты должна найти его уже сама... А вечером — танцы. Юбочка в складочку, навела прическу. И глаза бы подкрасила, если бы могла!
«В свободное время гуляем с сестрой Валюшкой по территории санатория, и вот удивительное дело — гуляют одни женщины, в какое время ни выйди. А мужики «по койкам» сидят. Да и в целом почему-то женщины проявляют больше активности во всем, мужчин особо не видно и не слышно, хотя их тут и немало».
Отпели концерт, посвященный Дню матери. Наташа, как ей сказали, была там самой красивой: в красном сарафане, кокошнике и рубахе, такая настоящая рязанская баба!..
Она смеется. А что дальше? А дальше будет просто жизнь, полагаю я. Еще операции — надо, но разве можно сделать Наташу еще красивее? Друзья, внуки. Годы, проведенные в кругу любимой семьи. 740 френдов по Фейсбуку. Новая утка по-пекински для журналистов. Очередные, следующие по счету годовщины той страшной трагедии, которая иных сломала, а иных сделала еще сильнее. Вряд ли она сможет забыть об этом. Она просто научилась с этим жить. И радоваться каждому прожитому дню. «Разве можно стать еще счастливее, чем я?» — уверяет меня моя героиня. Я ей верю. Среднестатистической московской тетке. «Счастья тебе, Наташа!»
Екатерина Сажнева
Источник: www.mk.ru