Архив:

Здравоохранение: размышления об очевидном

Прежде чем, читать эту статью, постарайтесь понять, что знание своих прав может спасти вам жизнь, и представление о своей болезни позволит вам управлять ею. Задача этой статьи – дать представление о природе конфликтов между пациентом и врачом. Все о чем, будет рассказано в этой статье, реальные факты из жизни меня и моего сына, больного с рождения, имеющего сложный комплекс заболеваний и которому не положена социальная защита.

Попытка возложить на страховые медицинские организации задачу по защите прав пациентов обречена на неудачу. Страховщики в конфликтной ситуации, прежде всего, преследуют свои интересы, они не станут всерьез ссориться с лечебным учреждением, с которым связаны условиями договора, и не будут заботиться о пациенте.
В 2007 году после угрожающего жизни заболевания сына я обратилась в ООО СМО «Симаз-МЕД» г. Новосибирска с просьбой помочь разобраться, как можно в 21 веке в стационаре (городская инфекционная больница №1 и городская клиническая больница № 1) определять диагноз 3 месяца методом исключения, довести до комы и только тогда установить диагноз. Страховая компания, определив нарушения, взыскала штрафы с лечебных заведений и на этом дело кончилось.
Разрешение в суде конфликтов, возникших в процессе или в результате оказания медицинской помощи, является в России исключением из правил. Дела тянутся годами, суммы выплат по искам в среднем незначительны, граждане не доверяют ни врачам, ни судам, ни государству.
Иск к Поликлинике № 20 г. Новосибирска по поводу не реагирования врача-невролога в течение 2 лет на жалобы моего сына и доведения до стадии обострения заболевания, от которого он мог умереть, длится почти год, пока тоже не видно конца.
Так как медицинские учреждения еще не готовы к конструктивному разрешению конфликтных ситуаций с пациентами, пациентам необходимы уверенность в собственной правоте и умение держать в суде свою линию.
В стране не созданы цивилизованные механизмы реализации гражданами их права на охрану здоровья и компенсацию ущерба вследствие нарушения этого права. Это относится, прежде всего, к уязвимым социальным группам, которые имеют худшие по сравнению с основным населением показатели здоровья. Эти лица либо полностью зависимы от системы здравоохранения, либо лишены образования и ресурсов (временных, финансовых, информационных – бездомные, безработные, дети-сироты, жители удаленных территорий и т.п.), необходимых для того, чтобы заниматься длительным процессом обжалования действий медиков. Все это делает людей совершенно беззащитными.
В целях создания правовых условий для развития партнерства и гармонизации социальных отношений могла бы помочь процедура медиации, применение которой регламентирует вступивший в силу 1 января 2011 г федеральный закон РФ от 27 июля 2010 г. N 193-ФЗ "Об альтернативной процедуре урегулирования споров с участием посредника (процедуре медиации)". Но органы здравоохранения Новосибирской области и г. Новосибирска не готовы к конструктивному разрешению конфликтных ситуаций с пациентами и реформе гражданско-правовых отношений в системе здравоохранения.
Природа отношений между пациентом и врачом объективно сложна. Прежде всего, у врача есть неписаное право распоряжаться жизнью и здоровьем человека. Такого уникального права нет ни у одной другой профессии. Можно спорить о природе этого права – от бога оно или дано самим пациентом, – но оно порождает у пациента ощущение зависимости, страха и собственного бессилия, а врача провоцирует на доминирующее положение в отношениях (патернализм). Как врач распорядится своим правом: от этого зависит здоровье и даже жизнь человека.
Следует говорить о том, что право распоряжаться жизнью и здоровьем пациента должно работать только в интересах пациента. То, что одним из основных принципов охраны здоровья граждан в РФ является «приоритет интересов пациента при оказании медицинской помощи», гарантирует нам статья 4 федерального закона N 323-ФЗ от 21.11. 2011 года «Об основах здоровья граждан Российской Федерации». Именно, поэтому право врача распоряжаться жизнью и здоровьем пациента должно быть компенсировано повышенной ответственностью, что и сделано в Уголовном кодексе РФ. Но почему-то эта система плохо работает.
В то же время это право очень плохо сказывается на соотношении экономики и этики в медицине: жизнь и здоровье бесценны, то есть стоят любых денег, и поэтому действующая модель здравоохранения позволяет делать капитал из медицинской помощи. Возникает конфликт рыночной экономики и этики. Стопроцентная вероятность того, что в условиях рынка победит то медицинское учреждение, которое берется делать все, за что платят, а не то, которое руководствуется этическими соображениями (интересами пациента), – ведь пациент не обладает специальными познаниями в медицине.
Это можно также назвать проблемой асимметрии информации, когда пациент, мало понимающий в медицине, должен выбрать вид медицинского вмешательства после объяснений врача, который владеет специальными познаниями. В реальности информированность пациента в необходимом объеме достигается весьма редко. Это – обоюдная проблема пациентов и врачей.
Я два года не могу добиться от врача поликлиники № 20 г. Новосибирска какому заболеванию свойственны симптомы, на которые жалуется мой сын, и какими симптомами характеризуется то заболевание, которое официально поставлено моему сыну.
Пациент, не обладающий специальными познаниями, редко может понять объяснения врача. Врачу сложно перевести иные медицинские понятия на «простой» язык, хотя бы потому, что такой перевод занимает слишком много времени и требует особых навыков. Этим и объясняется частая раздражительность врачей, когда пациент начинает задавать вопросы. Но учиться отвечать на эти вопросы и находить на это время необходимо. Если пациент в процессе лечения становится «глухим», то он не сможет стать союзником врача в борьбе с болезнью, и эффективность лечения будет снижена или обернется прямым вредом – только лишь потому, что пациент чего-то недопонял и сделал неверно.
Если обучение врача диалогу с пациентом дорогостоящее удовольствие, то, наверное, нужно организовать специальную службу, разработать протоколы информирования и распределения рисков медицинского вмешательства. Необходимо объяснять порой очень сложные научные понятия, научные знания на доступном пациенту языке. Уровень сложности для врача здесь сравним, например, с гипотетической попыткой академика С.П. Королева объяснить человеку без специального образования, как летает космический спутник. Разница лишь в том, что если пациент не усвоит полученную информацию, это может стоить ему жизни.
Пока нет эффективных решений этого конфликта. Но это не означает, что решения нет – их поиск просто затруднен тем, что органы здравоохранения на уровне Министерства здравоохранения Новосибирской области и управления здравоохранения мэрии г. Новосибирска не готовы к конструктивному разрешению конфликтных ситуаций с пациентами и реформе системы здравоохранения. За 2 года выяснения реального состояния моего сына меня и сына ни разу не пригласили в данные учреждения, чтобы выслушать претензии пациента и найти общие интересы, которые будут способствовать улучшению качества медицинской помощи.
Конфликт рыночной экономики и этики с позиции пациента должен решаться так: заработная плата врача должна быть наибольшей, если пациент не болеет. Это, по существу, верно, тем более что речь идет о грамотной профилактике, не допускающей развития патологий. Получается, что государство и пациенты платят врачам деньги за результат лечения, а врачи полагают, что получают деньги за процесс (конфликт ожиданий).
Перед нами также и конфликт рыночной экономики и принципа безопасности здоровья граждан, нужны государственные и общественные механизмы его урегулирования.
Проблему корпоративности в медицине я затрагивать сейчас не буду. Это сложный и неоднозначный вопрос с точки зрения рассмотрения общих принципов менеджмента любой корпорации.
Общественное обвинение в корпоративности на самом деле – это выявление негативной составляющей, когда врачи прикрывают своих коллег даже в случаях нарушения правил. Пока это так. Этому свидетельствует и судебно-медицинская экспертиза качества обследования моего сына в ГКПБ № 3, проведенная по решению Железнодорожного районного суда в феврале этого года в ОКПБ № 6. Экспертиза установила, что «лечение» в ГКПБ №3 проведено в соответствии с приказом Минздрава РФ, несмотря на то, что в данном приказе рекомендуется делать то, что сделала врач ГКПБ №3 только при условии, если меняется схема лечения или у пациента ремиссия более года. В карте стационарного больного указано обратное.
Я не могу верить «корпорации», прикрывающей дефекты своей работы (дефекты медицинской помощи в ГКПБ № 3), которые другие врачи при личной консультации (право на которую гарантирует закон об основах охраны граждан) называют просто непрофессионализмом. А невролог поликлиники № 20, не реагируя на жалобы моего сына в течение 2 лет (2010-2011гг), сделала вид, что их просто не существует, не существует и факта госпитализации его в тяжелом состоянии с парезом левой стороны в декабре 2011г. Не анализируя ошибок, отрасль не может правильно развиваться!
Еще одна проблема: психологический стресс, в котором врачу приходится работать. Здесь возникает ряд проблем, связанных с тем, что врачи некоторых специальностей и пациенты по-разному оценивают те или иные обстоятельства: болевые пороги, возникновение тех или иных симптомов и т. п. Это не оправдывает врачей, а лишь подчеркивает необходимость создания школы психологической адаптации для врачей.
Сегодня медицина стала технологией - известной, научно и статистически обоснованной последовательностью действий, методов и процессов, приводящих, как правило, к одинаковым результатам.
Определения качества медицинской помощи по средством соблюдения «Стандартов оказания медицинской помощи», утвержденных приказами Министерства здравоохранения и социального развития РФ, делают действия врача научно обоснованными. Врач должен руководствоваться установками (ст. 309 ГК РФ): требованиями норм законодательства и иных правовых актов; обычаев делового оборота; обычно предъявляемыми требованиями; условиями обязательства. Отклонение врача от этих условий с точки зрения права уже представляется противоправным. И напротив, если действия врача соответствовали перечисленному, то это снимает с него всю ответственность за последствия.
По статистике 90 % конфликтов между пациентами и врачами возникает из-за нежелания или неумения врача разговаривать с пациентом, объяснять ему что-либо. Пациент, который чего-то не понял, отнимет позже у врача в несколько раз больше времени и нервов. Новая этика – это партнерство, включающее в себя не только диалог между пациентом и врачом, но и новые качества врача, которые предъявляет время. Врач, увеличивая эффективность лечебного процесса, должен стать для пациента партнером.
В России в 2 раза больше койко-мест, чем в среднем по Европе, лежат на них пациенты в 2 раза дольше. 60 % (в Европе – 40 %) всех средств здравоохранения тратится на стационарную помощь: получается, что пациента доводят до состояния, когда его нужно уже спасать, он попадает в стационар, после чего нередко становится инвалидом, и государство начинает его содержать. Все это безумно дорого. Не проще ли своевременно сделать «профилактический укол» в поликлинике?
Будьте здоровы и берегите здоровье, ведите здоровый образ жизни! Интересуйтесь, прежде всего, тем, как не допустить болезнь: лечиться дороже во всех смыслах!
Доверяйте врачу, но проверяйте его слова и консультируйтесь до тех пор, пока не будете уверены, что иного пути нет.
Ведите архив своего здоровья: собирайте документы, карты, снимки, чеки и др. В случае опасности и нежелания медиков оказывать вам помощь ссылайтесь на ст. 125 УК РФ «Оставление в опасности».
* (Прим. – в данной статье, в той ее части, которая касается оценки действий врачей излагается версия истца по гражданским делам, которые рассматриваются в данный момент в Железнодорожном районном суде г. Новосибирска и в областном суде. В случае, если противная сторона изъявит желание опубликовать свою позицию, мы предоставим такую возможность).
Шаламова Юлия Васильевна (пациент и гражданин)