Инвалид с детства вынуждена отстаивать права людей с ограниченными физическими возможностями
Татьяна Кудряшова, председатель городской общественной организации инвалидов с детства пытается повернуть жизнь к инвалидам лицом. Вернее, пробиться через все препоны, возникающие на этом пути. Казалось бы, решение вопросов, связанных с людьми, ограниченными физически, находится в приоритетных задачах правительства. Но, как показывает практика, на местах инициатива неудобна. 3 декабря – международный день инвалидов. Но как говорят сами «виновники торжества»: «Не надо нас поздравлять – не с чем. Вы нас хотя бы выслушайте…»
Радость и жестокость жизни
Татьяна Кудряшова – инвалид с 6 лет. Еще маленькой девочкой она заболела полиомиелитом.
– В 50-е годы, из-за границы его к нам, в Россию, привезли. Была вспышка этой болезни, – говорит она. – Но поначалу ничего не было заметно. Потом начали делать операции, тоже пока все шло хорошо. Я бегала, плавала, на мотоциклах ездила, машину водила, стреляла хорошо с винтовки в тире, в футбол играла, на воротах стояла, без меня мальчишки играть-то и не начинали. Была активная очень.
Студенткой Татьяна Кудряшова принимала участие в художественной самодеятельности. И даже победила в популярном для 70-х годов конкурсе, «Алло, мы ищем таланты», проходившем в Ростове-на-Дону. Диплом первой степени получила. Выигрыш дал ей право на абонемент с бесплатным посещением концертов знаменитостей. На одном из которых Татьяна, сама того особо не желая, она получила автограф Муслима Магомаева.
– После концерта его фанатки ждали с одной стороны, а меня женщина-контролер уже давно заприметила, и чтобы не задавили поклонницы, вывела в фойе, – вспоминает она. – Стою, жду, пока толпа разойдется. И тут Магамаев выходит, смотрит на меня и говорит: «О, одна умная нашлась. Как это ты вычислила, что я здесь пойду? Ладно, давай, где расписаться…» А у меня даже ничего с собой не было. Его помощница достала у себя из сумочки какую-то открытку, и Магомаев на ней поставил автограф.
В студенческом общежитии Татьяна Кудряшова повредила колено. Здоровье подорвалось. А тут еще и врачи усугубили ситуацию.
– Ногу урезали на 6 сантиметров, но спасли, хотя коленный сустав не гнулся, – говорит женщина. – Пошло искривление позвоночника. Можно было операцию на позвоночник делать. Но у меня из-за неправильного лечения были атрофированы мышцы. Врачи меня держали на «вытяжке» – ногу вытягивали с помощью гири. А потом профессор какой-то приехал, глянул и ахнул. Оказалось, мне наоборот нужно было вести активный образ жизни, а не так вот лежать. Врачи пророчили, что после 40 лет меня ждут костыли, коляска и лежачий образ жизни. Но, слава Богу, мне 56 и я пока на ногах.
Татьяна Кудряшова, тем не менее, устроила свою личную жизнь, вместе со своим любимым, причем, физически полноценным человеком они вместе уже 37 лет. Она родила двоих детей. С одним из них произошла трагедия – в 19-летнем возрасте парень разбился на мотоцикле.
– Десять лет назад это было, – говорит женщина, и на ее глаза накатывают слезы. – Но до сих пор не могу с этим смириться… Вот, спасаюсь в работе.
Так уж и нет денег…
Предприятие от общественной организации инвалидов, возглавляемое Кудряшовой, занимается, в основном, изготовлением ритуальных изделий и сувенирной продукции на той же основе искусственных цветов. Но оборот производства очень маленький. Для развития бизнеса банально нет денег. Вдобавок приходится платить аренду за помещение.
Им выделили помещение на 2-ой Штурманской, 12. Здание отдельно стоящее, 230 квадратных метров – на этом все его плюсы заканчиваются. Большая часть полов там прогнила, канализации, воды, электричества, отопления нет. Окна есть, но стекла выбиты.
– Нам сказали: «А зачем вы подписывали договор, раз вас что-то в здании не устраивает», – восклицает Татьяна Евгеньевна и объясняет, почему они вынуждены были это сделать: – Дом предлагали организации для производственной деятельности, а она должна осуществляться именно в одиночно стоящем здании. Кроме него других не было.
Тем не менее, инвалиды еще и платят за его аренду. Начисления идут как с действующего здания коммерческой структуры.
– Начались накапливаться долги. Городской комитет по имуществу практически каждый месяц подает в суд. Суд присуждает нам платить аренду, раз мы подписали договор. К тому же, льготы не распространяются, поскольку есть решение думы не освобождать от оплаты аренды никого. Но ведь мы можем погашать долги только там, где предприятие работает, – возмущается женщина. – А здесь чем мы будем платить, если здание все разрушено и прежде, чем в него въехать, начать работать и получать за это хоть какую-то прибыль, его элементарно надо восстановить.
Что и происходит благодаря спонсорам – предпринимателям, которые помогают чисто по-человечески, а не по долгу службы или занимаемой должности. В итоге, ремонт затягивается, идет он уже третий год.
– В городской администрации есть комитет по социальной политике. Но там нам отказываются помогать, ссылаясь на то, что решение социальных вопросов забрала область, – возмущается Татьяна Евгеньевна и задает вполне резонный вопрос: – Для чего тогда нужен сам комитет? А вообще, по закону, капитальный ремонт делает арендодатель, то есть, департамент муниципального имущества. Но у тех один ответ: нет средств в бюджете.
Я и все члены общества инвалидов, а это 1,5 тысячи человек, возмущены: на премию Собакарю деньги из бюджета нашлись, а на законный ремонт – нет.
После неудачи с городской властью, Татьяна Евгеньевна записалась на прием в областную думу.
– Хотели бы поговорить с депутатом о том, чтобы распространять по области свою продукцию и чтобы городские инвалиды работали с периферией, – поясняет женщина. – Мне не удалось до них «достучаться», им почему-то выгоднее с Таганрога вести подобный товар. Вот и отправилась в облдуму.
Дело было накануне дня инвалидов. Приемная депутата была битком набита. Но народный избранник, словно не видя людей, которым стоять в очереди было особенно трудно, объявил, что сначала примет людей со своего округа. А потом депутат удалился по-английски, заменив себя помощником.
– Но ведь он не решает проблемы, а инвалиду, значит, надо лишний раз идти на прием. Почему же получается, что депутаты выступают красиво, а как до дела доходит, так нет их. Понятно, почему народ бастует – никто не хочет нас выслушать. С помощниками взаимодействовать без толку, – возмущенно уже кричит Татьяна Евгеньевна. – Они ничего не решают, а их начальники – решать не хотят.
А ведь деньги нужны на самое главное. Так, недавно, 4-летней малышке, инвалиду с детства, пришлось всем миром собирать средства на лекарство.
– В Москве ее оперировали, – говорит Татьяна Евгеньевна. – Но потом нужно было три месяца уколы колоть, одна ампула стоила 1,5 тысячи рублей.
Помогли опять предприниматели. Благодяря им девочка в буквальном смысле на ноги встала.
– Ее отец разочаровался в людях, в обществе, во всем, – вздыхает Татьяна Евгеньевна. – Он столкнулся с реальными трудностями, с несовершенством системы. Ведь в нашей организации инвалиды старше 18-ти лет, девочкой должна была заниматься другая, «детская» организация. Но он пришел к нам от безысходности: там ему не могли помочь.
Бюрократичный МСЭК
Сами действия комиссии МСЭК (медико-социальная экспертная комиссия) тоже оставляют желать лучшего. Так, у одного паренька 3-я группа инвалидности, ДЦП, и к тому же он еще и на учете в психбольнице стоит.
– Комиссию МСЭК проходил ежегодно, – говорит она. – После 18-летия встал на учет в центре занятости, его учили на сапожника. Но он не смог выполнять эту работу. Мы его взяли к себе. Характеристику, необходимую от нас для МСЭК, написали. А они сняли с него группу инвалидности – дескать, работает. Да, группа у него рабочая, но он даже не ориентируется в местности! Как можно снимать инвалидность? Поехала к председателю МСЭК, написала заявление по этому поводу, вот, жду ответ.
Еще одному инвалиду отняли ногу из-за гангрены. Получил вторую группу. До этого мужчина был что называется «живчик», – кругом бегал, все делал. А потом мир для него поблек – он оказался никому не нужен. Устроился в обществе инвалидов сторожем.
– Первый год прошли МСЭК, – говорит Татьяна Евгеньевна. – На следующий уже вторая нога в плохом состоянии. А у него из родственников никого нет. Для прохождения очередной комиссии мы, члены общества, берем его, сажаем на коляску, костыли под мышку – и вперед. Анализы надо сдать, всех врачей по разным этажам пройти. И в итоге справку дают снова на год. Но ведь у человека нет ноги, и вряд ли она отрастет! Я все-таки добилась, чтобы ему дали пожизненную группу инвалидности.
Судьбы рушатся. Распадаются семьи. Люди очень много выпивают. В подобной ситуации физической неполноценности трудно удержаться на самом краю. Но жизнь играет по своим правилам и часто ее не понять…
– У нас сейчас работает электросварщик. Его бросила жена из-за того, что тот попал в аварию и стал инвалидом. Он вообще лежал несколько лет парализованный. Но он много занимался, сумел взять себя в руки. Сейчас вот ходит. И у него появилась новая семья, причем, раньше он с этой девушкой встречался. Потом жизнь их развела, оба успели пожениться, а потом развестись. У него никаких мыслей даже не было на ее счет. А теперь она светит ему спасательным маяком.
На финансирование программы "Доступная среда" с 2011 по 2015 годы тогдашний Президент России Дмитрий Медведев выделил более 46 миллиардов рублей. Он и в этом году акцентировал внимание на проблемах инвалидов. Но пока люди продолжают оставаться по ту сторону доступной среды.
Кирилл Волгорецкий
Источник: volg.mk.ru