Диме Барсову было 17 лет, когда с ним случилось несчастье. Мама Димы Раиса Никитична вспоминает: «В тот вечер он собрался идти гулять, оправил чуб перед зеркалом, ушел и долго не возвращался… Я ждала час, другой третий, не находя себе места, ходила взад-вперед. «Ну, придешь, - думаю, - я тебе устрою!». Он ведь, по сути, еще ребенком был... Дима вернулся через два месяца - родные привезли его домой, забрав из больницы под свою ответственность.
Здоровье – дар Божий. Его потеря – Божие попущение. В первом случае, наверное, нужно принять с благодарностью и не использовать во зло; во втором – попытаться принять со смирением и обратить в добро.
Нам, здоровым людям трудно понять, что чувствует человек, тело которого ему неподвластно. Какую непреодолимую преграду представляют лестницы и высокие бордюры. Как невыносимы пристальные взгляды прохожих на улице.
Человеческой природе свойственно не думать о плохом в отношении себя. Мысли, что в любой момент может случиться непоправимое, старательно гонятся прочь. Кажется с кем угодно, но только не со мной…
Страшный сон
Дима Барсов: - Первые дни после травмы, мне казалось, что я вижу страшный сон: палата, капельницы, мама рядом со мной плачет, тетя… Видел все как бы со стороны, и даже по прошествии стольких лет воспринимаю это, как сон. Когда меня перевели из реанимации, не верилось, что болезнь - это навсегда, была надежда, что можно все исправить. Но, увы, произошли какие-то необратимые процессы - врачи сказали, что операция не поможет. Когда я это осознал, наступило отчаяние. Были такие моменты, когда засыпая, утром хотел не проснуться. Тогда у меня в больнице был томик Лермонтова, я наугад открыл его и прочел отрывок из поэмы «Литвинка»:
Есть сумерки души, несчастья след,
Когда ни мрака в ней, ни света нет.
Она сама собою стеснена,
Жизнь ненавистна ей и смерть страшна…
Это четверостишье отражало то, что меня в тот момент переполняло. Но, надо было приспосабливаться к новой жизни. Помню, вначале казалось невозможным появиться на людях, выехать на улицу – я знал, что приковываю внимание, и это было тяжелее всего. Были и другие сложности, например, тротуары в городе не приспособлены для езды в инвалидных колясках (как, впрочем, и для детских), из-за этого приходится передвигаться по проезжей части. Кроме этого, пенсия не позволяла кормиться и покупать лекарства.
В 1991 г., как раз на заре перестройки, друг-предприниматель, предложил мне попробовать себя в торговле. Я согласился. Как-то, когда покупателей не было, начал что-то рисовать, это увидела мама одного мальчика, который занимался в «Инва-студии» и, вероятно, рассказала руководителю. В один прекрасный день ко мне подошел Николай Николаевич Галкин, основатель «Инва-студии», и спросил, не хочу ли я научиться иконописи. Меня это крайне заинтересовало.
Инва-студия
Вот уже 16 лет в Краснодаре работает «Инва-студия», помогающая детям-инвалидам преодолеть последствия недуга и найти свое жизненное призвание.
Теплая, домашняя атмосфера встречает каждого переступившего порог студии. Со стен смотрят фотографии юных художников и их произведения: картины, поделки из соломки, бисера и керамики. Особое место в студии занимает иконописная мастерская – здесь пишут иконы не только для подарков и выставок, но выполняют заказы по написанию иконостасов и храмовых икон. Помимо обучения живописи и прикладному мастерству, с ребятами занимается психолог, есть здесь компьютерный класс, мини-типография, одна из комнат оборудована тренажерами. В ходе работы с детьми, их учителями были выработаны уникальные методики реабилитации средствами художественного творчества.
Итогом работы являются выставки. Где только ни побывали за это время ребята и их учителя, провели около 300 выставок в России и за ее пределами. Так в Совете Европы в Страсбурге (Франция), в Постоянном представительстве РФ при НАТО в Брюсселе европейцев познакомили с русской иконописью, живописью, народными ремеслами. В Германии накануне Дня Победы ребята приняли участие в семинаре по проблемам арт-терапии.
«Как правило, только в детском и юношеском возрасте инвалиды имеют возможность общаться вне дома и учиться чему-то новому, потом многие двери для них закрываются, и мир такого человека состоит из стен его квартиры. У нас нет никакого возрастного критерия, главное - желание человека посещать наши занятия», - рассказал педагог «Инва-студии» Василий Иванович Руськин.
Учеба в университете
Дима Барсов: - С 1998 г. моя жизнь связана с «Инва-студией», я стал посещать занятия, мы с мамой поездили по стране, были и за границей (конечно, сами не смогли бы этого позволить). На выставке на Поклонной горе в Москве моими работами заинтересовался один человек. После возвращения домой, нас вновь пригласили в Москву, отвезли в магазин и предложили выбрать коляску с электроприводом. Этот человек оказался управляющим банком и решил сделать мне подарок. Теперь я могу самостоятельно передвигаться по городу.
В 2002 г. мне позвонили и спросили: «Хочешь учиться в университете? Скорее готовь документы, сегодня последний день приема». Оказалось, что руководители «Инва-студии» и Кубанского Госуниверситета заключили договор на обучение. Десять абитуриентов-инвалидов (и я в том числе) сдали вступительные экзамены и стали студентами художественно-графического факультета.
В первый год я ездил на некоторые лекции: мы садились на трамвай, люди помогали подняться на подножку, заносили инвалидную коляску, но самое сложное было подняться на 5 этаж, где находился факультет, ведь лифта в здании нет. Со второго курса уже посещал университет нечасто, был на домашнем обучении, мама ездила и сдавала мои письменные работы - до сих пор мы с улыбкой вспоминаем, как она простаивала под кабинетом со студентами, ожидая своей очереди. Кто больше учился я или мама сказать сложно (без нее я бы не справился, она мои руки и ноги), наверное, образование получали мы вместе. Иконописью со мной занимался Рома Мартыненко (он тоже учился на худ. графе в первой экспериментальной группе, организованной по инициативе «Инва-студии», специализацией там была иконопись), приходил домой и помогал. Вот так я и проучился 5 лет.
Примерно с 2003 г. начал писать иконы, постепенно выбрал свою манеру письма: красками мне работать сложно, более подходит графическая техника. Сейчас стараюсь писать каждый день, в зависимости от настроя, могу проработать до вечера. Время, затрачиваемое на написание иконы различно – все зависит от ее размера, но, как правило, от одной недели до месяца. Иногда выписывая мелкие трудоемкие детали, думаю, зачем трачу столько времени, все равно никто не заметит, а потом сам себя останавливаю: Бог все видит!
Путь
Дима Барсов: - Помню, после того, как меня привезли из больницы, соседи заходили, интересовались: «Это у вас мальчик умер?» «Живой мальчик!» - отвечала мама, ее молитвами я остался жив.
Мы не сразу стали воцерковленными людьми, в первый раз зашли в храм в Крыму в 1987 г., когда были в санатории. На Пасху заходили раз в год, но только с 1991 г. начали регулярно посещать церковь. Помню свои чувства после службы – на душе как-то особенно хорошо стало, а после первого причастия внутри такое умиротворение наступило и все маленьким, незначительным показалось. Когда я торговлей занимался, утром рано проснусь и думаю, кому надо позвонить, с кем рассчитаться, а после того, а как в Церковь пришел – мысли совсем другие стали.
Сейчас мы с мамой каждое воскресенье и по большим праздникам ездим на литургию в храм св. Ильи, а в субботу я один езжу в храм Всех скорбящих радость, он недалеко от дома - там нет высокого крыльца и я без посторонней помощи могу попасть внутрь.
Находясь в Церкви, многое начинаешь понимать. Как-то в монастыре св. Духа, что в Тимашевске нас благословили переночевать, проводили в келью, там какой-то минимум мебели был – все самое необходимое, и вдруг я осознал, как мало на самом деле человеку надо. В другом монастыре в Ставропольском крае, на Страстной седмице монахи читали 12 Евангелий, читали и плакали – это была необыкновенная общность земного и небесного.
Я часто думал, почему именно со мной это случилось? Но Богу виднее. Кто знает, куда бы пошли эти ноги, будь они здоровы, и что делали бы эти руки. Сейчас немного страшно за будущее - ведь, чтобы полностью возложить упование на Бога, надо обладать крепкой Верой, а мне эту Веру только предстоит обрести.
Здоровье общества
Нравственный показатель здоровья общества – в его отношении к беззащитным, больным, беспомощным. В навязываемом культе молодости, красоты и материального успеха нет места тем, кого называют «люди с ограниченными возможностями». Не приспособлены для них наши улицы, не готовы мы впустить их наши сердца.
В России инвалиды составляют около 10 процентов всего населения. И самая большая беда – это наше отношение к ним: начиная от бестактного разглядывания и заканчивая откровенной грубостью. По официальной статистике, почти все опрошенные инвалиды, особенно женщины, сталкивались с грубым обращением в поликлиниках, больницах, транспорте. Людей (в том числе медперсонал) раздражает медлительность инвалидов, их ограничения в физических возможностях, даже если это и не мешает окружающим. Особо тяжело переносят такое отношение люди с нарушением опорно-двигательного аппарата. Большинство уверены, что самая ущемленная группа – это дети-инвалиды.
Можно дать несколько рубликов просящему, и тем самым считать, что милостыня сотворена, но есть милостыня другого рода, гораздо более ценная, – участие и сочувствие. И быть может, за стенами соседней квартиры живет тот, кого несколько теплых слов и краткое посещение вырвут из лап отчаяния и ощущения собственной ненужности. Не стоит забывать: на месте этого человека завтра могу оказаться я!
Если кто-нибудь решит заказать у Димы икону, это будет для него лучшая награда и вовсе не из-за материальной стороны, а из-за ощущения собственной востребованности. Телефон Дмитрия +79180291812
Наталья Батраева
Источник: www.miloserdie.ru