Портал 66.ru продолжает исследовать тему маломобильного человека в городском пространстве. Погружаясь все больше в вопросы доступности города для инвалидов, приходится сталкиваться еще с большим количеством проблем. Екатеринбург — враждебный. Второй раз в этом нам пришлось удостовериться вместе с нашим попутчиком, который знает не понаслышке проблемы инвалидов в городском пространстве. Знакомьтесь, председатель организации инвалидов-колясочников Екатеринбурга «Свободное движение» Елена Леонтьева. Первый раз мы сами сели в инвалидное кресло и узнали, с какими проблемами сталкиваются люди в городском пространстве.
Каждый день ей приходится воевать не только с городом, но и с чиновниками, отвечающими за принятие тех или иных решений.
Начинаем движение там же, где стартовали и во время нашего первого похода. Подземный переход на улице Вайнера — Радищева. Елена Леонтьева вообще считает, что переходы только создают определенные проблемы горожанам, а никак не облегчают их путь.
— Елена, начнем с подземного перехода. Инвалиду здесь сложно, маме с ребенком спуститься сложно. Лифта рядом с переходом на Вайнера — Радищева нет. Это же мучение.
— А вы думаете, почему я так быстро оказалась здесь? Потому что я просто проехала по пешеходному переходу, не стала спускаться под землю. Если бы я спустилась, я бы столкнулась с таким количеством проблем, что боже упаси. В больших городах переходы вообще нужно запретить. Например, в Лондоне нет ни одного подземного перехода. Там все спрашивают: «Как так? Такие пробки. Тут машины, люди. А почему вы не отправите людей под землю?». Британцы отвечают: «Оборудуем переход под землей, пожилые люди столкнутся с большим количеством проблем. Здоровье у них не то, чтобы по ступенькам скакать». Второй аргумент: подземный переход — это дорого и затратно. В городе кто хозяин? Человек. Все должно быть для него, а у нас получается, что человека мы отправляем под землю, а автомобилю везде у нас дорога открыта.
— Так у нас почти весь центр города в подземных переходах.
— Это называется — как хочешь, так и переходи улицу. Это твоя проблема. Хоть через забор перепрыгивай. И бабушкам приходится лезть через забор. У меня, например, моя родственница, женщина пожилая, переходила дорогу на 8 Марта, где станция метро «Площадь 1905 года». Ее остановили полицейские. И мужчина спрашивает у нее: «Что же вы, пожилая женщина, такой пример дурной подаете детям?». Она говорит: «Милок, если я спущусь под землю в этот переход, не факт, что я оттуда выйду. У меня сердце больное, у меня колени больные».
— То есть вы считаете, что Екатеринбургу надо отказаться от подземных переходов?
— Весь мир уходит от подземных переходов. У нас же автомобили совершенно спокойно пролетают по дороге, а мы строим переходы, лифты для инвалидов и мам с колясками. А это очень затратно. Вы представьте, во сколько обходится эксплуатация только одного лифта. Например, в Улан-Удэ сделали транспортную развязку в центре города. Для пешеходов там установили лифты, обслуживание которых обходится в 1,5 млрд рублей в год. А это все же приличная сумма.
Как оказалось, рядом с переходом на улице Вайнера должен был быть оборудован лифт. Его спроектировали, но довести до ума забыли. Выкопать выкопали, закрыли металлическим коробом и успокоились.
— Честно, я бы никогда не подумал, что это шахта лифта.
— А никто бы не подумал. Вы знаете, я сама с трудом догадалась. Просто я знала этот проект. И однажды я спустилась в подземный переход через Гринвич и нашла то место, где должен быть лифт. А внутри перехода его так вообще номинально отметили. Запенили дырку в стене пеной — и все.
— У нас сегодня из Венгрии вернулся журналист. И он сказал: «Представляете, насколько Венгрия комфортна для инвалидов и насколько она некомфортна для пешеходов. Потому что там огромное количество дорожек для инвалидов сделали, а для пешеходов выделили маленькую узкую дорожку».
— Вот это неправильно. Есть замечательная фраза: «Доступная среда для всех». Вот это стандартный, универсальный подход к созданию общественных пространств. Людей нельзя делить. Потому что когда мы создаем удобства одним, в этот момент создаем проблемы другим. Наиболее удобный вариант для города — это чтобы все было создано на уровне земли. Я ненавижу перила, ненавижу пандусы, ненавижу ступеньки — это все придуманные элементы. Вот если бы все входы были сделаны вровень с уровнем земли, то какая разница — инвалид человек или не инвалид. Не надо создавать людям лишних проблем в передвижении.
— Вот смотрите, вот этот съезд, он для кого сделан? Я просто пытаюсь понять.
— Во-первых, в случае эвакуации, если лифт сломался, всегда должны быть варианты для выхода. Интересно, что раньше для инвалидов на ступеньки бросали железные швеллера. И это был минус. Потому что ни одна коляска с ребенком не попадет в то расстояние, на которое эти швеллера были положены. Поэтому было решено отказаться от них и сделать своеобразную заливку. Это адекватно. Это культурно, красиво. Тут и велосипедисты проедут, и коляски пройдут. Дальше, я заставила, чтобы с двух сторон у подземного перехода были установлены перила. Во-первых, они должны быть слева и справа на любой лестнице. Потому что идут постоянно два потока — вверх и вниз. И не дай бог во время спуска или подъема человеку стало плохо, он может схватиться за перила.
— Сколько все же нюансов. Казалось бы, обычный подземный переход.
— А вы как думаете. Смотрите, еще один важный момент. Перила должны начинаться на 30 см раньше первой ступени и заканчиваться дальше последней ступени. Представьте, что вам трудно ходить. Чтобы подтянуть себя, вы что делаете — вытягиваете дальше руку и хватаетесь за перила. Если не выдвинуть перила дальше ступени, вы просто не сможете подняться.
— При этом приходится продумывать все до мелочей.
— Конечно, еще вот видите, на первой и последней ступеньках сделаны специальные прорези. Это специально продумали для незрячих людей. Так они чувствуют первую и последнюю ступеньку.
— Елена, насколько я понимаю, все эти нюансы приходится пробивать, доказывать их необходимость.
— Приходится, конечно. Хотя хочется уже все это бросить, честно говоря. Надо просто взять и научить людей, отвечающих за городское пространство, таким нюансам раз и навсегда. У нас же в институтах ничего такого не преподавали и не преподают, строители не знали и не знают, как надо все это сделать, архитекторов приходится тоже учить. А люди, которые принимают объекты… Если с ними не походить, не показать, как надо делать и на что надо обращать внимание, они этого просто не заметят.
— Теперь перейдем к лифтам у подземного перехода на Вайнера — Малышева. Это же идиотизм. Человек подъезжает к лифту, ему нужно нажать кнопку. Ждать ответа, когда дверь откроется. И откроется ли она, никто не знает. Зачем эти кнопки, зачем это нужно? Для меня это дикость. И где сидит та женщина, которая открывает эти двери лифта инвалиду?
— Женщина, которая отвечает за работу лифта, сидит на улице Розы Люксембург. Я долго изучала этот вопрос. Почему, когда инвалид жмет на кнопку, чтобы ему открыли дверь, ему приходится так долго ждать ответа? Потому что сигнал идет по интернету. И тут возникает еще один нюанс. Представляете, если произойдет поломка у провайдера, интернет не сработает, человек, который будет находиться в этот момент в лифте, так там и останется. И это единственная связь — по интернету. Такие интересные вещи узнаешь. Я сразу говорила: «Не надо строить такие ящики». Это же настоящий гроб. Там могут изнасиловать, могут убить. Ты заходишь в закрытое пространство — и все. Видеокамер внутри этого ящика нет.
— Как это внутри нет видеокамер?
— Они установлены только на выходе, когда ты звонишь. Таким образом ты проходишь своеобразный фейс-контроль. Я спрашивала у тех, кто обслуживает эти лифты: «А как вы определите, например, что на кнопку нажал незрячий человек». Мне отвечают, что у слепого должна быть с собой трость или палочка. Я говорю: «А например, как определить, что у человека колени больные и он спуститься не сможет?». А мне отвечают, что на этот случай у него должна быть медицинская справка.
— Интересно, а лифты круглосуточно работают?
— На переходе Вайнера — Малышева они работают с 8 утра до 23 часов. Это еще нормально. А вот лифты на станциях метро «Чкаловская» и «Ботаническая» включаются в 10 утра и заканчивают работу в 18 часов. Но это придумал сам директор «Чкаловской». Я ему говорила, что это неправильно. Руки не доходят с ним выяснить отношения. Потому что это переход через улицу, ну как лифт может там работать всего до 18 часов. А они сейчас никак не могут решить, кто же будет обслуживать лифты. Ссылаются на то, что это дорогие, постоянные эксплуатационные расходы.
— Елена, вам каждый раз приходится отстаивать свои идеи. Были ли такие люди, которые сами к вам приходили и говорили вам, как лучше тут сделать?
— Конечно, приходят, но приходят единицы. Иногда получается, что находишься между двух огней. С одной стороны наша власть, которая подчас просто тебя не слышит, с другой — инвалиды. Каждый считает, что ему просто так неудобно. И если вы спросите мнение о том, как лучше сделать, у десяти инвалидов, вы получите 10 разных мнений.
— Ну, допустим, горожанам или инвалидам не нравится, как обустроено все на станции метро «Чкаловская». Что делать, куда обращаться?
— Смотрите, запустили метро на «Чкаловской», ну возьмите, пофотографируйте, напишите, что вам не нравится, что нужно переделать. Я знаю, как помочь, я скажу, куда отправить этот документ, вы сделайте большой плюс. Напишите, на каких там станциях можно подъемник установить, что вам не нравится и что можно сделать. Этим письмом вы уже сможете запустить механизм переделки. И это будет ваш маленький вклад в общее дело доступности городской среды.
Следуем дальше по улице Вайнера. Подходим к проспекту Ленина. И на повороте к городской администрации на тротуаре натыкаемся еще на пару неприятных моментов.
— Посмотрите, что интересно. Возьмем съезды с тротуаров на проезжую часть. Все хотят, чтобы в городе были сделаны пониженные бордюры, у нас в России изначально строители делают высокие бордюры, но и в этих случаях ты сталкиваешься с тем, что понизить их очень сложно. За границей бордюрчик высотой в 10 см, и когда ты делаешь съезд на проезжую часть, она не съедает весь тротуар. А у нас говорят, мы не знаем что делать с бордюрами, высота нашего бордюра составляет 20 см, прикажете весь тротуар вырезать? Ну что же, приходится вырезать.
Но бордюры, как говорит Елена Леонтьева, еще малая часть тех неприятностей, с которыми могут столкнуться пешеходы. На тротуаре около проспекта Ленина, на углу поставили скамейку, а сразу за ней — большой рекламный короб для мусора. От тротуара ничего не осталось.
Елена возмущается.
— Как можно из тротуара сделать вот такую щель? Ширина тротуара стандартная. Она рассчитана на потоки. Такие вещи нельзя допускать. Мусорки — это хорошо, но такие огромные мусорки просто перекрывают движение…
Мало кто знает, что из тротуара по правой стороне проспекта Ленина в свое время хотели сделать велосипедную дорожку. Разрешить по ней спокойно ездить велосипедистам. Битва за права пешеходов была долгой, но в конце концов от проекта пришлось все же отказаться.
— У нас стандартная ширина тротуаров. Я просто сказала открытым текстом: если вы разрешите, это будет самый черный пиар для велосипедных дорожек. Все жители будут просто ненавидеть всех велосипедистов на Ленина. Хорошо, что велосипедисты прислушались к моему мнению и, подумав, решили отказаться от этой идеи. Я очень им благодарна.
Подходим к городской администрации. Центральный вход здесь не оборудован для инвалидов. Елена Леонтьева объясняет это тем, что здание относится к памятнику истории, поэтому переделка его просто запрещена законом. Вход для инвалидов сделан со стороны Банковского переулка.
— Чтобы войти в здание, необходимо нажать кнопку вызова охранника. У него в инструкции написано, что он должен не только выйти и открыть инвалиду дверь, но и довести его до нужного кабинета.
Ждем охранника, он открывает нам дверь, заезжаем в здание. Здесь завершаем наш путь и прощаемся с Еленой.
Работа над ошибками проведена. Небольшая, но все же. За время второго путешествия мы поняли, что многие инвалиды просто не знают всех нюансов городской среды. И следующий этап работы — это информирование тех, кто больше всего в этом нуждается. Когда ты едешь сам по городу в инвалидном кресле, ты замечаешь одно, но не вникаешь в нюансы. Другое дело, когда ты проходишь тот же самый путь с человеком, который каждый день борется за свое выживание в пространстве, которое носит название «Екатеринбург».
Василий Шевченко
Источник: 66.ru