Они живут очень тихо. Ничего не просят, ни на что не жалуются. Практически не выходят из дома — некуда. Их как бы нет. Жизнь, параллельная нашей, — и пересечься этим прямым очень трудно. Чтобы понять, в какое гетто мы загнали наших слепых, по всему выходит, — нужно ослепнуть самому. Может быть, тогда вся боль их жизни станет понятна. Жизнь сотен малышей, стариков, молодых и не очень людей...
…Когда-то они жили нормальной жизнью. Сами построили для себя Дом культуры, сами построили себе жилье — комфортные по тем временам пятиэтажки. Работали на одном предприятии, — всегда был госзаказ, без дела не сидели. Все было рядом — и вместе учиться жить вслепую было не так страшно. ДК никогда не пустовал, — они там пели, учились читать и писать по Брайлю, устраивали вечеринки с танцами, романы, представьте себе, крутили… Старики, наслушавшись радио, устраивали бесконечные диспуты «за политику», молодые обсуждали дела семейные, — ведь и детки у слепых рождались, рядом играли малыши: были игрушки… В 90-е все очень резко изменилось. ДК им теперь не принадлежит — в распоряжении слепых две крошечных комнаты и зальчик для собраний. Вся остальная площадь ДК — в аренде огромного количества ЧП. Дома, построенные в 60-е, давно нуждаются в капитальном ремонте. Работают они в ООО «Металлпластизделие», — да только стоит производство, никому не нужна их немудреная продукция. Молодым практически негде учиться. Попытки хоть как-то трепыхаться, попробовать приспособиться к жесткой нынешней жизни научили их одному — лучше не высовываться. Мало того что не помогут — еще и обидят да ноги оттопчут. Вот и сидят они по домам — годами. Единственная их отдушина — библиотека. Она у слепых просто великолепная, и читают они намного больше зрячих. Вот только очень трудно, начитавшись Чехова с Ахматовой, выходить в реальную жизнь.
Считая остановки
Вся жизнь барнаульских слепых — бесконечная череда проблем. Некомфортно даже дома, — например, далеко не у всех есть магнитофоны, не говоря уже о компьютерах, — чтобы слушать аудио-книги. Даже радио — и то есть далеко не у всех. А ведь звуковая информация для слепых — сама жизнь. А во всем мире у слепых есть говорящие тонометры и градусники, такие же часы и компьютеры. Они это прекрасно знают, — как и то, что это — не про них. Вернее, купить-то можно, только стоят эти тифлоприборы очень дорого, — тот же говорящий тонометр — 2 500 рублей. Выйти из дома — тоже проблема из проблем. В городе у нас уж настолько «доступная среда»... Вы видели где-нибудь в Барнауле красные или желтые ступеньки? А они должны быть, чтобы слабовидящие различали эти цветные пятна и не падали. Много вы видели в городе «говорящих» светофоров? Много у нас переходов с ребристой поверхностью, — чтоб слепой мог хоть ногами понимать, где он — на переходе или на проезжей части? А все это должно быть, но, как говорят в Обществе, «не на нашем веку». Ездят они в основном на трамваях, — там они остановки просто считают, чтоб не уехать не туда. Ведь объявлять остановки для водителей — неимоверный труд. А ведь они — и водители, и кондукторы — прекрасно знают, что именно на их маршрутах ездят абсолютно беспомощные в городской среде люди. «Слепые» трамваи у нас — это -й и 5-й. Светлана Борисова, председатель городского общества слепых, сама тотально слепой человек. По ее словам, водители объявляют остановки, а кондукторы не хамят недели две после ежегодных собраний во Всемирный день слепого — 13 ноября. Кстати, на этих собраниях чиновники от соцзащиты дают слепым удивительные в своем откровенном равнодушии советы — в ответ на слезы по поводу проезда. «Если, — говорят, — вас обидели, обязательно запомните номер транспортного средства. И прочитайте фамилию кондуктора на бейджике — мы обязательно примем меры». Слепые всматриваются в чиновничье пятно, — по-другому-то они не видят, — и снова в слезы. Какой номер, какой бейджик? Как их рассмотреть практически слепому?! Больно было слышать, но и люди-то у нас не спешат помочь слепому на улице. В ответ на просьбу перевести, например, через дорогу, чаще всего слышишь: «Некогда» или «Я так сам автобус пропущу». Вот они и топчутся часами по обочинам, прислушиваясь — можно идти или нет. Если учесть, что и трости-то самые простые есть не у всех, — живи — не хочу…
Другая острейшая проблема наших слепых — это их очень непростые отношения с медиками. Пытались отобрать у них аптеку в районе ДК, на Челюскинцев. Отстояли. А вот в поликлинику поход — это подвиг. Они валерьяночки-то напьются предварительно — и едут. Только вот не рады им в поликлиниках. Вроде бы достигнута договоренность, — записывать слепых на прием по телефону. Но, по словам Борисовой, очень немногие поликлиники города об этой договоренности знают. Поэтому слепые часами там простаивают, — пока талончик возьмут, пока зрячие их в очереди лихо обойдут... А когда они все же попадают в заветный кабинет, — практически все сталкиваются с одной и той же проблемой. Вместо положенных дорогих и реально действующих лекарств участковые выписывают попроще и подешевле. Толку от такого лечения нет совершенно, — а ведь очень многим слепым можно надолго еще сохранить качество жизни, если лечить по совести. А от них, по словам Светланы Борисовой, врачи попросту отмахиваются, назначая лекарства, которые для слепых — что мертвому припарки. Учтите еще, что список лекарств, положенных им бесплатно как федеральным льготникам, очень и очень ощутимо сократился. Весьма показательна в этом плане история Сергея Чугунова. Ему — 58, всю жизнь работал детским врачом на «скорой». Пациента Чугунова в его поликлинике очень не любят, — слишком много знает. И о своем заболевании — пигментной дистрофии сетчатки, и о том, что именно больному положено по закону. В частности, выслушав очередное напутствие окулиста полечиться тауфоном — слабенькими глазными каплями вместо положенных по его диагнозу лекарств, — Чугунов взорвался и потребовал собрать комиссию в составе завполиклиникой, клинического фармаколога, окулиста и участкового врача. Собрались, — и все равно: «Нет, — говорят, — у вас показаний для получения того-то и тог-то». А Сергей в свои 58 не хочет завязывать с полноценной жизнью и давно проконсультировался у друзей-медиков в АГМУ. Список положенных ему лекарств поэтому знает. А вот окулист в поликлинике — не знает, не хватает ему компетенции, редкая болезнь у Чугунова. Поэтому он только дивится предложенной профессорами схеме лечения. А Сергей прекрасно понимает, что, не начни он полноценного лечения сейчас, ослепнет очень быстро. Поэтому и заявил: «Если мне не будут предоставлены все положенные мне лекарства, — я подаю на поликлинику в суд. С формулировкой «Халатное отношение к своим профессиональным обязанностям, некомпетентность, обусловившая ухудшения состояния здоровья». Но… таких бойцов среди слепых очень мало. Люди не знают своих прав, не знают современных лекарств, — да и почему они должны все это знать? 23-летняя Лена Кочеткова ослепла, когда училась на третьем курсе колледжа культуры. Ослепла резко, в одночасье. Безвылазно сидела дома в глубочайшей депрессии. Лена не знала, что, если по закону-то, на дом можно вызвать — по заявке участкового врача — и узких специалистов, и того же психиатра. Не знала и днями и ночами плакала дома. А участковый ее что-то не торопился помочь девушке… В 2010 году Лена умерла. Можно не торопиться.
Как слепые получают инвалидность — вообще песня отдельная. Светлана Борисова рассказывала о том, как сама ее получала, со смехом. А история, между тем, диковатая. В первый раз на ВТЭК ее спросили: «Вы хоть что-то видите?». Женщина честно ответила, — нет, мол, только пятна. «Ну я же вижу, что вы видите! Вон как шустро до стула дошла!» —
скривилась врач. Борисова плакать на людях не захотела и просто ушла. Ее вызвали вторично. Но тут уж врачи подготовились в своем намерении изобличить коварство Светланы. Ей скомандовали: «Сделайте пять шагов вперед». Светлана Владимировна покорно сделала — на пол полетела не только она сама, но и медсестра, стоявшая на ее пути — для проверочки. Так женщина свою группу инвалидности получила, — вместе с «любовью» к врачам… Но лекарств, таким вот путем выбиваемых, не получает, —
их просто нет в аптеках. Сейчас, к сожалению, эта интеллигентнейшая, светлого ума и добрейшего сердца женщина ослепла совсем.
Легко ли быть молодым… слепцом?
В Барнауле очень много слепой молодежи. Их судьбы складываются уж совсем трагически. Если ребенок слеп от рождения, он оканчивает спецшколу. Дальше можно поехать в Бийский центр реабилитации и получить там специальность столяра, обувщика, переплетчика, бондарщика. Однако почти у всех молодых слепота — следствие сахарного диабета, а с ним в центр берут крайне неохотно. Поэтому учиться и работать ребятам негде. Саша Болатаев — гордость общества слепых. Парень закончил социологический факультет АлтГУ. А потом — и юрфак того же вуза. Учился блестяще, но абсолютно непонятно было, куда идти работать после диплома… Так и работает кем придется, то грузчиком, то разнорабочим. Еще одна девочка, попытавшаяся бросить вызов судьбе, — Ира Репешко. Ослепла в восемь лет, окончила коррекционную школу, закончила соцфак педуниверситета. На занятия ходила с диктофоном, водила Иру в университет подруга. Но все-таки не выдержала девушка — сиднем сидит дома, никуда не ходит, депрессия. Для большинства слепой барнаульской молодежи коррекционная школа — последний рубеж. Потом начинаются депрессивные домашние будни, в которых отдушина одна — «говорящие» книжки… Многие начинают пить. Почти все — совершенно десоциализированы, не хотят, боятся выходить из дома. Некуда, не с кем, незачем.
«Они ни о чем не просят!»
У наших слепых, конечно, есть право голосовать, и на выборы они ходят. Тем более что до недавнего времени в бывшем — так, вероятно, теперь правильно говорить? — ДК ВОС находился избирательный участок. В наш прошлый визит в Общество слепых вспомнить имя своего депутата мои собеседники не смогли: «Мы его видели три года назад». Нам тогда удалось дозвониться до депутата Гордумы по 31-му избирательному округу. На наш вопрос, как депутат помогает своим избирателям, нам ответили буквально следующее: «Они меня попросили — восстановить местное радио. В течение года мы решали этот вопрос с администрацией города и со спонсорами — ничего не получилось. Цена вопроса? Две с половиной тысячи рублей. Был ли я после выборов у избирателей? Нет, не был, они ни о чем не просят». Своего нынешнего депутата слепые не знают. И тех, кто будет баллотироваться на нынешних выборах, тоже не знают. Интересно, знают ли кандидаты по их округу о том, что к Барнаульскому обществу слепых прикреплены еще и Шелаболихинский, Павловский, Тюменцевский, Каменский, Ребрихинский, Алейский, Топчихинский и Калманский районы с местными отделениями Общества? Ведь барнаульские слепые по сравнению с сельскими — просто обласканы судьбой… В селах слепые абсолютно разобщены, у них даже нет возможности собраться с товарищами по несчастью. На наш вопрос: «Чего бы вы хотели, из реально возможного, что вам очень нужно?» — мои слепые собеседники с грустной иронией попросили... баян. Они этот баян, балалайку и кларнет для хора своего у соцзащиты уже который год выпрашивают. Но нету у соцзащиты таких бешеных денег, — чтоб баяны-то покупать. Надо сказать, — чтоб не очень пугались тамошние чиновники, — слепые прекрасно понимают, что никто им ничего не даст. Последнее бы не отобрали...
Анна Радовская
Источник: brl.mk.ru