Ольге Грозных было тяжело учиться в школе своего родного городка Нижняя Тура Свердловской области. Точнее, не учиться, а добираться и находиться там. У Ольги ДЦП. А от нашего общества людям с инвалидностью понимания ждать не приходится. Тем не менее, моя собеседница счастлива, что родители отдали ее в обычную школу, а не в специальную. Это позволило ей стать сильнее и жизнеспособнее: впоследствии поступить в университет, получить специальность, найти работу, обрести независимость…
– Как вы себя чувствовали в школе?
– Тяжело. Классная руководительница могла сказать: «Что вы обижаете бедную девочку! Она и так богом наказана». Неприятно, конечно, было ощущать себя божьим наказанием.
– От сверстников доставалось?
– Да, называли и «хромоножка», и «косая, косуха»… По-всякому.
– Как вы защищались?
– Они мне: «Ты ходить не научилась!» А я им: «А вы просто тупые! Читать не можете!» Когда я пришла в школу, я вовсю читала. И мне было смешно смотреть на их потуги. Поскольку у меня физические проблемы, у меня развилась усидчивость. Мне всегда было интересно сидеть за книжками. К нам потом в школу приезжали психологи. Они провели тесты и сказали, что я своих сверстников года на три опережаю.
– Что вы думали о своем будущем?
– Лет в четырнадцать у меня появилась мечта: поступить в университет, получить хорошую специальность, пойти работать и жить независимо. Готовиться к поступлению мне помогала репетитор, которая сама была на костылях. И я поступила в лучший вуз региона – Уральский государственный университет. На кафедру русской литературы филфака.
Родители меня отговаривали: «Да как ты там будешь одна, в общежитии? А если тебя кто обидит?» Но я поняла: если не решусь сейчас, навсегда останусь в четырех стенах на попечении родителей. Единственное профессиональное учебное заведение в Нижней Туре – геологоразведочный техникум – мне не подходил. Между тем, чтобы конкурировать со здоровыми людьми, мне нужно было получить не просто хорошее образование, а очень хорошее.
– Как прошли университетские годы?
– Счастливое время! Было, конечно, тяжело добираться до корпусов. И в быту очень не просто. Мне девочки-соседки помогали. Мы до сих пор очень дружим. Но главное, я почувствовала, что могу жить самостоятельно.
– Защитили диплом…
– Стала искать квартиру и работу. МСЭК (медико-социальная экспертная комиссия) написала мне в ИПР (индивидуальная программа реабилитации): «Нетрудоспособна». Я говорю: «Как же, у меня диплом по специальности». Отвечают: «А мы за вас ответственность принимать не хотим!»
– От людей с инвалидностью работодатели требуют подтверждение трудоспособности?
– Обычно да. К счастью, первая моя директор не посмотрела на бумажки и взяла меня на должность библиотекаря. В детском приюте я выдавала книжки, помогала детям писать сочинения, придумывала сценарии для праздников.
Через год взяла справку, что справляюсь с работой в полном объеме, и опять пошла на МСЭК. На этот раз мне написали, что я могу работать… «в специально созданных условиях». Как вы понимаете, такая формулировка без расшифровки тоже отпугнула бы работодателей. Но еще через два года в приюте решили вместо библиотеки сделать игровую. Мне предложили уволиться по собственному желанию. Альтернативой было увольнение по состоянию здоровья, после чего меня точно бы никуда не взяли.
Поскольку я потеряла работу, ежегодная МСЭК тут же снова написала, что я –нетрудоспособна. Я говорю: «А что, здоровые люди не остаются без работы?..» Лишь много времени спустя мне удалось сделать себе нормальные документы. В ИПР мне, наконец, прописали: может работать в кабинетных условиях без длительного пребывания на ногах. Причем бессрочно. Каждый год проходить комиссию мне больше не нужно.
– Как у вас дальше складывалось с работой?
– Десять месяцев после увольнения не могла ее найти. Подрабатывала репетитором. А потом, благодаря борьбе за право трудиться, познакомилась с людьми, которые занимались грантом «Образование – право для всех». Оказалось, что мой опыт очень востребован. Мы проводили уроки доброты в школах Екатеринбурга (рассказывали на них о сложностях, с которыми сталкиваются инвалиды), опросы в вузах на предмет обучения людей с инвалидностью. В результате нашей работы вышло справочно-информационное пособие: «Образование инвалида-опорника от школы до вуза». Пособие было дополнено личными историями о достижении успеха. Я свою историю тоже написала.
Этот проект не только поддержал меня тогда в финансовом плане, но и помог найти работу. В рамках гранта участвовала в конференции с министерством образования Свердловской области. И там мне предложили место учителя литературы в школе-интернате для незрячих и слабовидящих детей.
– Вы хотели учить детей именно с ограниченными возможностями?
– Вообще я убеждена, что такие дети должны учиться в обычных школах. Потому что в специальных учебных заведениях они растут в отрыве от жизни. В интернатах многие преподаватели ставят оценки просто так. Жалея. А ведь когда инвалиды пойдут учиться специальности, их никто жалеть не будет. Даже если они поступят в вуз по льготе, провалят первую же сессию из-за слабых довузовских знаний.
Само собой, работодатели тоже людей с инвалидностью не жалуют. Наоборот. Когда в школу-интернат пришла новая директор, она сказала: «У нас учителя с инвалидностью работать не будут!» В результате я успела свои классы подтянуть – мои ученики поступили потом в институты. Но вынуждена была уйти. А вместо меня пришла учительница, которая на уроках просто ставила детям аудиокниги…
Мне самой, правда, увольнение пошло на пользу. Я устроилась даже с повышением – заведующей филиала библиотеки для незрячих людей. Проработала там четыре года. Получала неплохую для Екатеринбурга зарплату – 12 тысяч. И попутно занималась общественной деятельностью, связанной с помощью людям с инвалидностью. А в 2008 году мне удалось выиграть грант на двухгодичное обучение по теме: «Государственная социальная политика. Социальная работа с инвалидами».
– Где вы учились?
– В магистратуре МГУ. По договору гранта мне платили стипендию примерно 1200 долларов в месяц. Плюс хорошие надбавки на различные нужды – деньги для общения с семьей – семейный фонд, фонд на приобретение реабилитационной техники, компьютер и т. д. В общем, были созданы все условия для того, чтобы я могла сосредоточиться на учебе.
– Как вам в Москве?
– Хорошо. Правда, расстояния в столице показались мне очень большими. Поэтому по улице я теперь передвигаюсь на складной электроколяске-скутере.
– Чем вы занимаетесь?
– Провожу психологические тренинги. Помогаю людям с инвалидностью поверить в себя. Занимаюсь вопросами создания доступной среды, читаю лекции для студентов-волонтеров, участвую в акциях по безбарьерной среде, потому что, чтобы человек мог интегрироваться в общество, нужно создать ему безбарьерное пространство для передвижения, чтобы он мог попасть на учебу и на работу, заняться спортом, найти способы реализовать свои возможности.
Василий Тахистов
Источник: vacansia.ru
