В Петербург возвращаются победители Паралимпийских игр. Этих людей в городе мало кто знает. У них не берут автографы, они редко дают интервью. В Лондоне же они были героями. На Паралимпийских играх петербуржцы завоевали девять наград: шесть золотых медалей, одну серебряную и две бронзовые.
«Тренер никогда не жалел меня»
Пловцу и бронзовому призеру Паралимпиады Александру Голинтовскому рукоплескал 17-тысячный зал. А он чуть не плакал от счастья, когда стоял на пьедестале. На трибунах были и российские флаги. На некоторых полотнищах кто-то даже красиво вывел: «Саша, вперед!». Но Саша этого не видел. Он инвалид по зрению с рождения. У 22-летнего спортсмена миопия высокой степени и близорукость, которая постоянно прогрессирует. В самых сильных очках он не разглядит и первой строчки в таблице проверки зрения.
— Во время награждения я думал: ну вот, мне даже не увидеть нашего флага, который сейчас поднимут в честь меня, — говорит Александр Голинтовский. — Я стоял на пьедестале и мечтал когда-нибудь услышать гимн России. Но ничего, будет следующая Паралимпиада в Рио-де-Жанейро. Там поборемся за золото. А сейчас я сделал, что мог. Я старался изо всех сил.
Голинтовский старается, — на протяжении последних семи лет вставал в пять утра, ехал в бассейн на тренировки, потом отправлялся на занятия в школу-интернат № 1 имени Грота.
— В бассейне тренировалось много слепых пловцов, и на всех был только один тренер, — вспоминает Александр Голинтовский. — Ему было очень тяжело уследить за нами. По идее, на бортике всегда должен стоять человек со специальным шестом в руках. Как только слепой подплывает к бортику, этот человек касается шестом спины спортсмена и так предупреждает его о том, что дорожка кончается и надо поворачивать обратно. Но не всегда это спасало от травм. Я не раз на всей скорости налетал на бортик, раздирал в кровь руки и бок.
Травмы не пугали будущего чемпиона. Куда больше его расстраивало другое: тренировки проходили всего три-четыре раза в неделю. Этого было крайне мало даже для победы на чемпионате России. Еще хуже стало, когда Голинтовский поступил в университет. Из-за утренних пар он не успевал в бассейн и уже собирался поставить крест на занятиях спортом. Все изменилось в 2008 году: тогда Сашу познакомили с тренером Александром Мироновым.
— Александр Миронов — заместитель директора бассейна. С ним я, наконец, получил настоящий доступ к воде, — Голинтовский говорит так, как будто получил доступ не к воде, а к кислороду. — Он всегда мог выйти со мной на бортик. Мы плавали каждый день. Иногда я прибегал в бассейн между парами в университете. Тренер всегда сравнивал меня со здоровыми спортсменами, он ни разу не дал мне понять, что я в чем-то им уступаю. Он просто говорил: «Саша, ты должен это сделать». Он никогда не жалел меня, это точно. Бывало, я ему жаловался: «Александр Петрович, у меня глаза болят, сейчас лопнут, не могу больше». Только тогда он делал мне какие-то поблажки. Но это было редко, слава богу. Он верил в меня.
…В 2009 году Александр Голинтовский уже вошел в состав сборной России по плаванию. А вскоре взял четыре золотых медали в США на чемпионате для людей с нарушением зрения. Именно тогда Саша впервые начал всерьез думать о Паралимпиаде.
«Если не возьму медаль — утоплюсь»
К Лондону спортсмен готовился целый год. Он взял в университете академический отпуск и плавал по четыре часа каждый день. После тренировок отправлялся в спортзал, потом — на занятия по йоге и физподготовке. Деньги на это выделили спонсоры, которых тренер Александр Миронов как-то убедил поддержать своего спортсмена.
— У меня были еще и занятия с психологом, — рассказывает Голинтовский. — Он научил меня одной простой вещи: соревнование — это праздник. Поэтому, когда я выходил в Лондоне на старт, совсем не волновался. Стоял перед 17-тысячными трибунами и улыбался. Мне все так нравилось!
Городской спорткомитет оплатил лишь сборы в Италии. А Федерация спорта слепых выделила деньги на трехмесячные тренировки на Кипре. На этом помощь от государства закончилась. Даже спортивную форму будущему призеру покупали спонсоры.
— На Кипре мы плавали в открытом бассейне на 40-градусной жаре, — вспоминает спортсмен. — Я дико задыхался, пульс был бешеным. Хорошо помню свою мысль: Господи, если я не возьму ни одной медали, то утоплюсь прямо в олимпийском бассейне.
Александр Голинтовский взял не одну медаль, а сразу две. Обе бронзовые — на дистанциях 100 и 400 метров вольным стилем.
— Когда я плыл 400 метров, мне кажется, даже слышал рев трибун: «Саша, давай!», — вспоминает паралимпиец. — Я подумал: ну, раз кричат, значит, есть у меня шанс зацепиться за медаль. И стиснул зубы. Последние 100 метров сам не знаю, как доплыл. Было больно, все тело сковало, но я наращивал, наращивал темп. Скажи мне сейчас: Саша, повтори это — в жизни не смогу.
Теперь Голинтовский надеется, что победы паралимпийцев заставят Петербург вспомнить о своих инвалидах. После Лондона, в котором даже банкоматы были оборудованы для слепых, Голинтовский почувствовал себя дома чужим.
— В России о людях с ограниченными возможностями вспоминают в последнюю очередь, — сожалеет спортсмен. — В Лондоне даже лифты дублируются голосом, чтобы слепые могли услышать, на какой этаж они поднимаются. Через каждые 20 метров в городе сделаны съезды к проезжей части, чтобы люди на колясках не чувствовали неудобств. А вернувшись в Петербург, мы не могли нормально по улицам провести даже чемоданы на колесиках. Про то, как у нас передвигаются люди на колясках, я вообще не говорю.
Китай тянули за уши
Петербурженка Татьяна Смирнова (на Паралимпиаде она завоевала 5-е место в пауэрлифтинге) в России на инвалидной коляске вообще не ездит. Хотя еще в годовалом возрасте врачи поставили ей диагноз «полиомиелит» (детский спинномозговой паралич). Сейчас у Татьяны Смирновой практически полностью парализованы ноги.
— В Петербурге я в основном на костылях хожу, — говорит спортсменка. — В инвалидной коляске в нашем городе особенно не наездишься. Легче встать на костыли. А что делать? В некотором роде это такая реабилитация. Тяжело, зато ноги тренируются.
«Реабилитация» на костылях — это практически единственное, что Петербург дал Татьяне Смирновой. Живет она на пенсию по инвалидности в 7 тысяч рублей. За все свои победы (1-е место на двух международных турнирах в Вроцлаве и Ханты-Мансийске, обладатель Кубка России по пауэрлифтингу в 2009 году) она не получила ни копейки призовых. А ведь Татьяна Смирнова — единственная женщина-инвалид в городе, которая способна представлять Северную столицу на международных соревнованиях по пауэрлифтингу.
— Инвалиды из Европы, США могут спокойно жить за счет спорта, — говорит Татьяна Смирнова. — Они получают хорошие дотации, стипендии. Как только инвалид там начинает заниматься спортом, ему тут же выделяют определенную сумму денег. За ним закрепляют транспорт, который возит его на тренировки. А если он еще и работать успевает, то вообще становится национальным героем. Как живу я? Не знаю… Не получаю никакой стипендии от города. Я говорила нашему спорткомитету: дайте мне хотя бы премию небольшую, хоть раз в год, мотивируйте меня. Я же заслужила! Отвечают: «Будем думать». Вот уже второй год думают. Ну и бог с ними! Зато у нас есть любимое дело…
На Паралимпиаде Татьяна Смирнова вполне могла бы подняться и на пьедестал. Но помешали несовершенные правила соревнований. Пауэрлифтинг — это единственный паралимпийский вид спорта, в котором люди с различными заболеваниями соревнуются все вместе. Слепой может выйти против человека с нарушением опорно-двигательного аппарата, а спортсмен без ноги против больного ДЦП.
— Это не совсем справедливо, — считает Татьяна Смирнова. — В легкой атлетике, плавании соревнуются между собой только люди с одинаковым диагнозом. Слепой со слепым, ампутант с ампутантом. Вот они и привозят больше медалей. А у нас выйдет карлик, в общем-то здоровый человек, против спортсмена, у которого полностью парализованы ноги. Конечно, карлик выиграет.
Мешает и предвзятое отношение судей к спортсменам из России и стран СНГ. Зато Китай на Паралимпиаде в Лондоне «тянули за уши». По крайней мере, такое ощущение сложилось у Татьяны Смирновой. Поблажки делали спортсменам из Нигерии, Египта, Ирана и Ирака. Зато болельщики относились ко всем паралимпийцам одинаково восторженно. Громким одобрительным ревом они встречали спортсменов и из России, и из Великобритании.
— Я такого никогда не видела, — радостно говорит Татьяна Смирнова. — Так болели, что было просто стыдно какой-то вес не поднять. Причем зрители сидели до последнего. Никто не уходил. Это только у нас загоняют на такие соревнования солдат, детей и учителей, чтобы они вовремя помахали флажками. А там после того, как я выступила, меня полтора часа не отпускали. Интервью, автографы, фотографии на память. Страшно, конечно, было домой возвращаться. Опять это ощущение ненужности. Обидно очень. Когда я уезжала на Паралимпиаду, никто, кроме родных, даже на вокзал не пришел, не сказал: ну, давай, Тань, удачи! Такое вот у нас отношение.
Но вопреки всему наши спортсмены на Паралимпиаде заняли второе место по количеству золотых медалей, уступив только Китаю (у нас 36 наград высшего достоинства, у Китая — 95). Даже США, которые на Олимпийских играх получили больше всех золотых медалей, на Паралимпиаде опустились аж на 6-е место в общекомандном зачете.
— Мы выигрываем, потому что у нас есть мотивация, — считает Татьяна Смирнова. — Если занять призовое место, то можно получить от государства хоть какую-то помощь и продержаться еще год. А у спортсменов из США таких проблем нет. Даже без медали они будут по-прежнему тренироваться и получать стипендию. А самое главное — у нас есть большая ответственность перед тренерами. Лично я не хочу расстраивать своего. Он поверил в меня, отдал мне все свое время, потерял в зарплате в три раза. Мой тренер сидит на 10 тысячах рублей в месяц, и я просто не могу его подвести.
И слепые прозрели
Не получилось выиграть у петербургских спортсменов, которые занимаются адаптивной греблей. Вячеслав Махов и Михаил Яковлев заняли только 11-е место. В их лодке было четыре человека: двое слепых (в том числе Михаил Яковлев) и двое — с заболеванием опорно-двигательного аппарата (в том числе Вячеслав Махов). В 1999 году во время работы в пожарной охране Вячеслав получил серьезную травму спины. С тех пор одна нога у него практически парализована.
— На голом энтузиазме все держится, — считает Вячеслав Махов. — За пару дней до соревнований у нас не было ни витаминов, ни специальных кремов, ни напитков для спортсменов. Я кричал: «Вы что делаете? Скоро старт! Где массажист, которого вы обещали?» И так во всем. Что же удивляться, если на дистанции нас все тут же обогнали. Я ухом почувствовал, что никого уже рядом нет. Наши соперники стали намного сильнее, а мы остались на том же уровне.
На старт наши паралимпийцы (напомню, два слепых и два человека с заболеванием опорно-двигательного аппарата) вынуждены даже сами выносить свою лодку. А она весит 50 килограммов. У остальных команд это делают специальные люди, им платят зарплату. В нашей сборной лишних денег не было. Иногда, правда, выручали волонтеры.
Но и это не единственная проблема. По мнению Вячеслава Махова, с нашими инвалидами на Паралимпиаде боролись абсолютно здоровые люди.
— Великобритания в адаптивной гребле заняла 1-е место, — рассказывает Вячеслав Махов. — В их команде был слепой парень. Несколько дней он ходил с палочкой в очках и с поводырем. Ни на шаг от него! А потом я смотрю, сидит этот «слепой» с ноутбуком и смотрит трансляцию Паралимпиады. У меня в команде Миша незрячий. Так он от меня не отходит, в столовой тарелки за собой убрать не может. А какой-нибудь очередной «слепой» европеец бодренько несет поднос к стойке, не ошибется в дороге ни разу! Ну не может этого быть!
Абсолютно здоровые участники — это давняя проблема Паралимпиады. Так, на соревнованиях в Пекине в 2008 году отстранили якобы слепую австралийку Джессику Галлахер — у нее оказалось хорошее зрение.
По правилам, допущенные к соревнованиям должны пройти специальную медицинскую комиссию. Она состоит из трех человек — невролога, физического терапевта и спортивного техника. Комиссия присваивает спортсмену класс в зависимости от тяжести болезни. В итоге инвалиды соревнуются с себе подобными, а значит, шансы на победу равные. Но врачи тоже люди — кто-то нечаянно ошибается, а кто-то и специально. И как с этим бороться, пока не знает никто.
— Конечно, есть проблемы, но я никуда из спорта не уйду. И Мишу не отпущу, — говорит Вячеслав Махов. — Скоро вновь приступим к тренировкам. Только мне бы на работу сначала устроиться, чтобы долги отдать. Из-за Паралимпиады я стал нахлебником у собственной семьи. Многое пришлось покупать на свои деньги. Например, сборы обошлись в крупную сумму. К тому же с января город больше не платит нам специальную стипендию в 8900 рублей. Я раз просил разобраться в этой ситуации, два просил. А потом махнул рукой…
Миллионер из Колпино
Куда больше повезло легкоатлету Федору Триколичу. На Паралимпиаде спортсмен с врожденными проблемами со зрением взял две золотых медали (бег на 100 метров и эстафета 4 х 100 метров) и одну серебряную (бег на 200 метров). Теперь ему можно больше не думать о том, как прокормить свою семью. За победу он получит денежный эквивалент медали. За золото — 4 миллиона, за серебро — 2,5 миллиона (бронза «стоит» около 2 миллионов). Такие же призовые получают в России и победители Олимпиады. К тому же призерам Паралимпийских игр полагается денежный эквивалент «олимпийского» автомобиля. Напомним, золотым призерам Олимпиады подарили Audi A8 (значит, «золотые» паралимпийцы получат около 5 миллионов рублей. Именно столько стоит новый Audi A8), серебряным выдали Audi A7 Sportback (около 3 миллионов рублей), а бронзовым — Audi A6 (примерно 2 миллиона). Но и это еще не все. Федору Триколичу уже вручили ключи от двухкомнатной квартиры в Тосно. До Паралимпиады чемпион жил в маленькой двушке в Колпино вместе с родителями своей девушки.
Впрочем, так поддерживают в Петербурге только чемпионов. Остальные спортсмены-инвалиды выживают, как могут. Например, слепые легкоатлеты не могут даже полноценно тренироваться. В Петербурге нет современного легкоатлетического стадиона даже для зрячих.
— Абсолютно слепой человек бежит вместе с сопровождающим спортсменом, лидером, — рассказывает Федор Триколич. — Он держится за веревку. Лидер, понятное дело, должен очень хорошо бегать. В идеале даже лучше, чем паралимпиец. В России сложно найти такого человека. Если он сам прекрасно преодолевает дистанцию, зачем ему инвалид? В Европе лидерам платят хорошую зарплату. У нас же все держится на энтузиазме. Вроде бы хотят в ближайшее время приравнять лидера к спортсмену, чтобы он получал такие же призовые и премиальные. Но когда это будет, я не знаю.
Катерина Кузнецова
Источник: spb.mk.ru