Под угрозой закрытия московская школа Святого Георгия для детей с тяжелыми ментальными нарушениями. Единственная в Москве негосударственная коррекционная школа уже 20 лет успешно учит детей-инвалидов, от которых отказываются государственные. Но чиновники из управы Люблино считают, что вместо нее району нужен досуговый центр для местного населения, где будут проходить секции и кружки. PublicPost побывал в школе и узнал, как в ней учат "особенных" детей.
Школа Святого Георгия принимает только сложных, тяжелых детей. Это инвалиды детства с выраженной умственной отсталостью и психоневрологическими нарушениями. Сюда ежедневно на занятия ходят около 50 детей с разными диагнозами: синдром Дауна, аутизм, шизофрения, склероз. Больше половины из них не говорят, у многих проблемы со слухом и зрением или с двигательной функцией, эпилепсия. Но, как правило, у таких детей нарушения идут в комплексе.
В небольшом помещении проходит урок рисования 10 класса. На занятии 8 детей и четверо педагогов, которые им помогают. Рядом со мной девочка Наташа рисует вместе с завучем Тамарой Николаевной. Учитель обнимает ее за руку, а другой рукой девочки они рисуют вместе. Ребенок с трудом отдает себе отчет в том, что он делает. Наташа — заложница сама у себя. Ее диагноз — шизофрения. Пока я смотрю, как они рисуют, в другом углу комнаты случился эпилептический приступ у 16-летней Юли. Две учительницы отвлекаются от детей и действуют решительно и оперативно. Единственный, кого охватила паника, это я. Спустя полторы минуты Юля уже сидит на стуле, а остальные вернулись к кистям и краскам. Урок закончен, и ученики пошли завтракать, а Тамара Николаевна сдвигает столы. "Красиво, правда?" — показывает она яркие рисунки. Они написаны слоями, с помощью широких мазков гуаши.
Юлия и Анна — мамы подростков с ментальной инвалидностью. Каждый день они привозят из других концов города своих сыновей в Люблино. Обучение в школе Святого Георгия платное — 16 тысяч рублей в месяц. Пособия по инвалидности даже с учетом московских "лужковских" надбавок хватает едва на половину, не говоря уже о лекарствах. Но другого выхода у Юлии и Анны нет — их детей никуда не брали, даже в коррекционные государственные школы для детей с умственной отсталостью. Там обычно учатся дети пьющих родителей, а не те, у кого сложный диагноз. "У нас был опыт. Денег в семье не было, и мы перевели Филю в коррекционную школу. За первые 10 дней я поняла, что мой сын теряет время. Он сидел, им никто не занимался, никто к нему не подходил, хотя в классе было 12 человек. Забирать мне его нужно было в полдень. Как мне сказали, потому, что он не умеет одеваться. Но на самом деле, это потому, что у него синдром Дауна. Тогда таких детей не брали вообще никуда", — рассказывает Юлия. Синдром Дауна — врожденная генетическая патология, при которой у человека хромосомы 21-й пары вместо нормальных двух представлены тремя копиями. Нарушение в хромосомном коде имеет определенные физические проявления — например, форма глаз или телосложение. Кроме всего, люди с синдромом Дауна рождаются с пороком сердца, с проблемами дыхательной системы, с нарушениями пищеварения. Генетический сбой происходит независимо от образа жизни родителей, их здоровья, привычек и образования. Такой ребенок может родиться в любой семье, и с каждым годом это происходит все чаще. Люди с синдромом Дауна имеют задержку умственного и речевого развития, но это не значит, что они необучаемы. Известны случаи, когда люди с синдромом получали высшее образование.
Степень развития зависит не только от того, занимались ли с ребенком специалисты, но и от врожденных факторов. Бывают тяжелые случаи, когда у ребенка сразу несколько диагнозов, например, синдром Дауна и аутизм. При аутизме у человека нарушаются способности к коммуникации и общению с окружающими людьми, они обособлены, не идут на контакт. В России аутизмом, как правило, называются все расстройства аутистического спектра, но есть пять разных видов. В большинстве случаев такие дети хоть и производят впечатление "отсталых", но их уровень IQ намного выше среднего. В трети случаев встречается умственная отсталость. Некоторые аутисты не говорят. Именно такой ребенок родился у Анны. Ее сына Юру не брали в коррекционные школы. "У нас нет специалистов", — объясняли ей. Не взяли даже в государственную школу для детей с аутизмом, построенную по спецпроекту с ромбическими и треугольными окнами — туда принимают "говорящих" нетяжелых аутистов. В школе PublicPost пояснили, что она единственная на всю Москву и всех желающих принять не может: детей с аутизмом больше, чем количество мест. И с каждым годом число детей с таким диагнозом увеличивается.
Юлия и Анна довольны школой Святого Георгия. Там их детьми действительно занимаются и учат, говорят они. Мамы с гордостью рассказывают, как дружат их мальчики, как их класс без родителей летал отдыхать в Турцию, как дети, изучая эпоху Петра I, строили ботик под Петербургом, как проходили уроки истории Москвы на Красной площади. "Наших детей другие школы не возьмут. Или возьмут, но для галочки", — говорят женщины.
Но сейчас школа Святого Георгия под угрозой закрытия. Местная управа не хочет продлевать договор аренды. Чиновники хотят, чтобы в здании школы проходили секции и кружки для местного населения. Но проводить их именно здесь — абсурд, настаивает руководство школы. И это поймет каждый, кто побывает в школе. Правда, глава управы наотрез отказывается прийти в гости к детям со сложными диагнозами. "Таких детей Гитлер в землю закапывал", — передают его слова родители. Они до сих пор пытаются добиться от него извинений, пишут письма префекту, в департамент образования, мэру Собянину и премьеру Путину — если школу закроют, таким детям некуда будет податься.
амара Николаевна Исаева — доцент кафедры дефектологии Московского государственного гуманитарного университета им. Шолохова. По совместительству она работает завучем в школе Святого Георгия. Она показывает мне школу. Первое помещение на нашем пути — комната старшеклассников, что-то среднее между детской и классной. На стене в тряпичные кармашки вложены карточки с названием уроков — расписание 10 класса. Физики, химии и алгебры в нем нет, эта школа, прежде всего, учит детей знать себя. "Об этих детях говорят, что они необучаемы. Вы что думаете?" — спрашиваю я. "Знаете, в ваши годы Моцарт уже написал свои основные произведения. На фоне нобелевских лауреатов мы с вами тоже будем выглядеть необучаемыми. Пойдемте, я покажу вам мастерские", — ответила она.
Мастерская по дереву — светлая комната на первом этаже. На стенах висят профессиональные инструменты, в углу стоит верстак, по центру — деревянные столы с лавками, а на полках лежат заготовочные материалы и поделки детей. Тамара Николаевна протягивает мне одну из них — идеально выдолбленную деревянную чашу. На ощупь она бархатная. "Только у этих детей есть терпение так отшлифовать", — говорит учитель. В соседней комнате дети плетут ковры, шьют кукол, делают костюмы и парики, валяют из шерсти, а в настоящей гончарной с печью они лепят из глины кашпо, домики и гномов. "Разве эти дети необучаемы?" — задает она риторический вопрос и показывает мне отчеты — графики и кривые: "Вот, смотрите, по всем детям за несколько лет, нам есть что показать, что дети эти обучаются, что они развиваются".
Двухэтажное здание школы — простая бетонная коробка — стоит на отшибе непрестижного рабочего района Люблино на юго-восточной окраине Москвы. До ближайшей станции метро нужно долго идти. Вокруг школы лишь ветхие пятиэтажки, а напротив — площадка, где припаркованы трактора и уборочные машины. А внутри школы, наоборот, все очень жизнерадостно. Каждая комната (классы, мастерские, столовая, кабинеты врача и психолога) выкрашена в свой цвет — небесно-голубой, нежно-розовый, светло-лиловый. Все сделано с учетом рекомендаций специалистов. Это не "нормальная" казенная школа, а, скорее, жилой дом, где очень много детских комнат.
Школа Святого Георгия работает уже 20 лет. Название она получила по традиции: в дореволюционной России подобные заведения назывались именами святых. В начале 90-х основатели школы решили дать ей имя покровителя Москвы. Никакого отношения к РПЦ она не имеет. В нынешнее здание на Ейской улице в Люблино она переехала в 2001 году. Помещение было в руинах, но его отремонтировали. "Тогда мы приготовились к длинному пути. Мы понимали, что это нужно детям, это нужно родителям, это, в конце концов, нужно обществу. Но общество еще этого не осознавало. Здание мы получили не без личной помощи жены посла Германии. На тот момент глава управы понимал, какая мы школа, и сердечно участвовал в нашей работе", — рассказывает завуч. Управа заключила со школой договор социального заказа сперва на 5 лет, потом на 25 лет. Но в 2006 году он был расторгнут в одностороннем порядке, и договоры стали перезаключаться каждый год. "Поменялась власть", — объясняет Тамара Николаевна. Нынешний договор истекает в мае. "Разговор с главой управы был однозначный: если мы к маю не сделаем эти кружки, нас выселят", — жалуется она.
Здание, которое получила школа, до сих пор находится в реестре помещений под работу с населением по месту жительства для досуговой деятельности. Оно принадлежит муниципалитету. Глава управы Люблино Сергей Буянкин считает, что оно используется не по назначению. Но делать кружки для населения в неучебное время именно в нем — безумие, отвечают педагоги: "Мы школа, какие кружки? Здесь создана среда. Это же все может быть разрушено. Ребенок, вот он положил, и завтра он должен прийти и видеть, куда он положил".
В феврале 2012 года администрация предупредила родителей, чтобы те искали альтернативы для своих детей. Тогда же родители пошли на прием к главе управы Люблино Сергею Буянкину. "Внуку 11 лет. Он инвалид с детства с диагнозом туберозный склероз. До этого ни одна государственная школа его не принимала из-за отставания в развитии", — писала премьеру Путину Татьяна Горчакова. В письме она рассказывала, как тогда с ней и еще одной бабушкой поговорил глава управы Сергей Буянкин. "Разговор проходил на повышенных тонах со стороны С.Н. Буянкина. На приеме была и руководитель муниципалитета Малкина Л.Ю. Мы говорили о том, как много делается для наших детей в школе в плане обучения, общения и социальной адаптации, на что Буянкин С.Н. ответил: "Гитлер вообще считал, что таких детей надо в одну яму". В письме Путину бабушка говорит, что Буянкин обвинил администрацию школы в том, что она ведет коммерческую деятельность, прикрываясь детьми-инвалидами. "В конце нашей беседы он сказал (просто и нагло), что как только мы уйдем, он вообще забудет, что мы приходили", — жалуется она на главу Люблино Буянкина. А в своем видеоблоге на сайте управы он рассказывает, как в 2009 году, который был объявлен годом инвалидов в Москве, район устроил для детей-инвалидов представление с лошадьми и как управа делает безбарьерную среду для инвалидов-опорников и колясочников.
На районного чиновника родители жаловались и в префектуру Юго-восточного административного округа. Там в официальном письме ответили, что с Буянкиным и Малкиной встретился зампрефекта и указал "на необходимость корректного общения с жителями". Что касается вопроса о помещении на Ейской улице, то из префектуры ЮВАО и департамента образования Москвы школа получала лишь отписки с одинаковыми из раза в раз формулировками. В префектуре говорят, что отдадут здание, если району будет предоставлено помещение равноценной площади под работу с населением. А в департаменте образования Москвы школе ответили, что сейчас свободных площадей в подведомственных зданиях нет, поэтому переселить школу чиновники не могут. При этом, судя по официальным письмам, департамент обратился в префектуру ЮВАО с "просьбой о подборе площадей муниципалитету Люблино для организации работы с населением по месту жительства, взамен занимаемых школой помещений". Кто может предоставить это помещение, из писем неизвестно. В префектуре ЮВАО затруднились ответить PublicPost, какая структура должна решить вопрос о помещениях, а получить комментарии префекта и главы управы не получилось.
Упреки районных чиновников в том, что школа занимается коммерцией, учителя воспринимают болезненно. Здесь квалифицированные педагоги получают всего 20 тысяч рублей, тогда как их коллеги из государственных коррекционных школ — в три раза больше. Дотаций от города за коррекционную работу школа Святого Георгия не получает. Чтобы существовать, она вынуждена быть платной.
"Мы ничего не просим, мы просто говорим о том, что здесь школа, и кружков здесь не может быть просто потому, что этого не может быть. Мы хотим, чтобы нас оставили в покое", — говорит Тамара Исаева. Руководство школы не понимает отношение чиновников, ведь ее коллектив решает социальную проблему, делает то, на что у государства не хватает желания. "Их родители получили возможность работать, семья стала крепче, разве это государству не нужно?" — говорит завуч. Пока такие немногочисленные школы по всей стране — единственные места, куда могут ходить дети с ментальной инвалидностью. Ведь после окончания школ для них не существует образовательных учреждений: во взрослой жизни их никто не ждет. Альтернатива для родителей таких детей — спрятать ребенка в интернат, где они не будут окружены заботой. Но такие дети и их семьи могут жить как все остальные: ребенок может учиться в школе, а родители могут ходить на работу. Эти люди имеют такое же право на счастье, как и другие.
Анастасия Петрова
Источник: publicpost.ru