60 минут из жизни Надежды Лобановой
Вчера днем мы договорились с Надеждой Валентиновной Лобановой, председателем МГО ВОИ, о встрече в необычном месте – на сдаче нового объекта. Жилого дома на Открытом шоссе. (Кстати говоря, поздравляем ее с новой общественной должностью: когда мы в последний раз виделись, она была заместителем, а недавно была избрана на пост председателя.)
– Ирина, вы где? – голос в телефонной трубке в грохоте поездов московской подземки вот-вот грозил оборваться.
– Уже подъезжаю. Пара остановок на трамвае, и я у вас.
– Мы на месте. Ждем.
Проверено на себе – наш ГОСТ
– Сегодня у нас приемка жилого дома, – объясняет мне Надежда. – В нем нет специализированных квартир для людей с ограничениями здоровья. Но для пожилых граждан, молодых мамочек, работников «скорой помощи» чрезвычайно важное значение имеет доступность так называемой входной группы, то есть возможность без лишних проблем войти (или выйти) из своего подъезда.
Смотрю на новостройку глазами обывателя. Хороша! Пусть и муниципальная, но кирпичная. В окнах стеклопакеты. Прикидываю, как было бы просторно вот на такой лоджии моим лобелиям с петуньями. Да и четвероногий воспитанник поблагодарил бы за такие-то габариты! Надежда «опускает» меня на землю, знакомя с нормативами пандусов, бордюров, решеток при входе в подъезд.
Вот тут, например, бордюрный камень мало того что перевернут, так еще и положен слишком низко.
Поджарый прораб тут же говорит: позже здесь «накатают» асфальт, высота поднимется до нормативной. Надежда кивает. Ольга Герасимова, общественный инспектор, руководитель общественной организации инвалидов «Содружество» района Крылатское, фиксирует в блокноте: дескать, приедем, проверим еще раз.
Представитель столичного Департамента социальной защиты Ирина Иванцова отмечает в документах: пандусы у первого подъезда нормам высоты угла соответствуют. А вот перила, ну трубы вот эти, тут просто лесом сварены, слишком уж их много. Сейчас будем вымерять высоту. Тогда и выясним – соответствует она норме или нет.
Надя тут же замечает: указателей подъездов нет, краска еще не везде высохла, поэтому проверить подъем пока нереально. Но мы ж не торопимся, правда? Пойдем-поедем в следующий, у нас еще три подъезда: – Ирина! – кричит Надежда Иванцовой, – этот пандус мы сейчас не проверим, он еще «сырой».
И тут же вопрос к строителям: – А я не поняла, почему одним слоем тут покрасили? Те мнутся в смущении, дескать, так по проекту. Проходящие в ближайший от нас подъезд отделочники кидают окурки перед дверью: – Что за безобразие? Отчего ведра не поставили для «бычков»? Строители пробуют отшутиться. Номер явно не проходит. Ведра появляются, словно по волшебству.
Интересуюсь, сколько времени занимает подобная проверка. Иногда час. Но зачастую приходится приезжать снова.
Тут в ходу наша поговорка: доверяй, но проверяй.
Надежда наверняка смогла бы написать объемный реферат даже о перилах ограждения. Оказывается, у каждой металлической трубочки есть свое предназначение. Здесь их шесть: верхняя – для того, кто идет с палочкой. Нижняя – для колясочников, чтоб подтягиваться и двигаться по пандусу вверх. Вот так, поняли? Тут для ребенка перила. Отчего выбрали именно зеленую и белую краску? Для какой такой красоты? Издалека лес напоминает, смеется Надежда.
– Ирина, – вновь прерывается она, – вы обратили внимание, в подъезде, порожек вон там… – А я еще до него не дошла… – Высоковат он слишком и для колясочников, и для людей с костылями. Да и пожилые могут навернуться. Дети особенно, если бегут, не только упадут – нос расквасят, там же порожек металлический, – горячится Надежда.
И снова просит своего помощника Леню привезти ее на исходную «точку».
Леонид приподнимает коляску, и лишь благодаря этому маневру Надежда въезжает в подъезд.
– Надо срезать. Или специальное покрытие положить. Оно недорогое, а польза налицо, – авторитетно заявляет Надя.
– Ты углы перил уже померила в первом подъезде? – у Надежды все под контролем.
– Строители самостоятельно стали мерить, я проверяла, делают тщательно, – ответственно заявляет Ольга.
А Надя продолжает прерванный разговор со мной. Ее отдельная болячка – экспертная организация, которая, проводя экспертизу объекта (она должна учитывать проблемы всех категорий граждан – особенно инвалидов, и в первую очередь обязана жестко контролировать строителей), допускает крупные промахи. Например, многие неточности, изначально заложенные в проекте, эксперты не видят в упор: – Видите, над входной дверью козырька нет? Почему? Мы ж не в Испании живем! Человек выходит из подъезда и, не успев раскрыть зонта, промокает до нитки. Потому что никакого укрытия от российской непогоды нет! Крыша лоджии второго этажа его от ненастья не спасет, – горячится Надежда. – Крупный промах проектировщиков? – вопрошает она. – Безусловно. Можно его исправить? Вряд ли. Мы уже на стадии сдачи объекта приезжаем. Исправить все невозможно. По мелочам работаем, по мелочам. Неправильно это, – от Надиного добродушия уже и следа нет.
И тут же уверенно: – С проектными организациями надо работать, от них зависит многое в жизни людей.
Надя замечает: пора двигаться дальше. И мы торопливо едем-идем на следующий объект, в смысле вторую подъездную зону. Надина коляска досконально «обследует» каждый миллиметр пути: асфальт ровный, высота пандуса (пока по ощущениям) нормативная, металлических перил достаточно.
– А почему отсутствует сплошное ограждение на площадке? – вопрос адресован мастеру участка.
– Заварим.
– Отчего бы сразу хорошо не сделать? Теперь по крашеному сваркой пройдете, все огрехи наружу так и лезут, – с укоризной говорит Надя.
Мастер мнется. Высота решетки у входной двери нормальная. Только расстояние впадин профиля у нее такое, что не только палка пенсионера, костыли застрянут: – Никуда не годится! – Надя зовет прораба. Запиши, – говорит Ольге, – во втором подъезде надо заменить решетку. Приеду в следующий раз с костылями, – обещает она прорабу. – Поднимусь и проверю.
Надя въезжает внутрь подъезда, смотрит – есть ли ступени к лифту. Если есть – тогда необходимо устанавливать подъемник. Тут все в норме. А где же свет? – Жильцы первым делом лампочки вывернут, – пробуют пошутить строители. – Поэтому мы их и не ввернули еще.
Поднимаем головы: матушки мои, да тут и самого-то гнезда для лампочки нет! – Запишите, – говорит Надежда.
«По щучьему веленью» не бывает
Пока комиссия уточняет и фиксирует недоделки в документах, мы едемидем погреться на солнышко – в «тыл» новостройки. Первый этаж тут отдан под офисы. И Надя рассказывает мне, как важна самостоятельность для человека с ограничениями по здоровью. И не столько для жизненного тонуса (хотя и для него тоже). Но в первую очередь для самоутверждения. Он сам может отправиться в магазин, фотоателье, аптеку! Представляете? Без посторонней помощи! А если в ближайшем будущем появится в достаточном количестве и удобный транспорт – он сможет куда-то поехать. Пусть недалеко, ну, положим, в поликлинику или местное отделение полиции. Но сам! Это так важно.
Интересуюсь: при чем тут полиция? Оказывается социальный туризм набирает обороты популярности у в жизни человека с ограничениями по здоровью. Масштабных «вылазок» за границу пока нет. Это связано напрямую с удобным транспортом. Зато можно отправиться в галерею или музей на выставку (правда, небольшой группой, три-четыре колясочника, не все учреждения культуры готовы принять большое количество людей с ограничениями здоровья). Другие группы инвалидов (те, кто могут передвигаться самостоятельно) собираются на определенной «точке». И уже оттуда едут на длительную экскурсию, например, в Царицыно или Кусково.
Спрашиваю: бремя общественной работы не давит на плечи? Надя не привыкла кривить душой, честно признается: – Дело нелегкое. Несмотря на то что мы сами инвалиды и работаем с такими же людьми. Казалось бы, должны друг друга понимать как никто. Те же проблемы, схожие зачастую заболевания.
Но… Именно к нам адресованы самые большие претензии. Как будто мы и должны все сделать, и непременно сегодня и сейчас.
– Больные люди нетерпеливы, – замечаю я.
– Именно, – подтверждает Надежда. – Даже то, что мы сегодня с вами видели в новостройке, так называемую входную группу, ничего подобного в Москве не существовало. Нам приходилось плохо, порой просто отвратительно, тяжело. Но ведь изменилось, правда? Изменилось в лучшую сторону! Сразу как в сказке, «по щучьему велению и моему хотению», сделать нельзя. Просто невозможно. Ни в России, ни за границей. Но люди с ограничениями здоровья, к сожалению, зачастую терпением обделены. Они сразу начинают писать наверх – президенту России, мэру Москвы.
А есть иные: не трогайте меня, отстаньте, и так тошно жить. Тут растормошить надо, заинтересовать чем-то.
Короче, работать.
Кстати, знаете, кто быстрее отзывается? Дети-инвалиды. По большому счету, самое большое внимание им уделяют мамы (если они, к счастью, есть).
Они их вселенная. Да просто весь мир.
И когда мы таких детишек впервые везем, хотя бы на малюсенькую экскурсию, ну, например, в Дарвиновский музей, у них вкус к жизни появляется, они начинают общаться. И забывают про свои болячки.
Дело было в гараже
На площадке между четвертым и третьим подъездами царила напряженная обстановка. Дело было в гараже. То есть он был. Только не для всех. Во всяком случае, не для инвалидов.
– Вы хотите сказать, что для человека в коляске места для его машины в теплом гараже нет? – у Надежды от изумления прорезались морщинки на лбу.
– Почему же? Если купит – пожалуйста, – строители привычно заняли оборонительную позицию.
– Положим, купит, – Надежда спокойно приняла тон разговора. – А как он спустится в гараж, лифта-то нет? – уела она мужчин.
И Ирине: – Записали? Составим бумаги для департамента. А потом вернемся сюда проверять еще раз.
И мне на прощание: – В следующий раз встретимся в специализированной квартире для людей с ограничениями по здоровью.
Вот там – красота! Люди начинают понастоящему жить.
Значит, до новой встречи, Надежда.
По просьбе читателей
Как позвонить в инспекцию?
В нашем специальном тематическом приложении «Равные среди равных» за 8 июня был опубликован материал «Большой совет у мэра», где, в частности, рассказывалось о работе Общественной инспекции по делам инвалидов.
Президент благотворительного фонда социальной поддержки граждан «Соинтеграция» Ольга Михайлова рассказала о том, что сейчас в инспекции трудятся 17 инспекторов, которые в течение этого года уже обследовали 249 объектов. Мэр Москвы Сергей Собянин отметил, что главная задача этой организации — в том, чтобы собирать просьбы и предложения от инвалидов и заинтересованных лиц и передавать их мэру.
Публикация получила большой резонанс, и по многочисленным просьбам наших читателей сообщаем телефон и электронный адрес общественной инспекции: (495) 93500-08, Cointegration2010@gmail.com
Ирина Дологополова
Источник: vmdaily.ru