Почти шесть месяцев я пролежал в больницах: сначала в Ярославле, потом в Москве. Для человека, упавшего вниз головой, как проницательно заметил поэт Ходасевич, мир хоть на мгновение, но становится иным. В палатах - люди, вернувшиеся живыми из такого мира. Разные, но все с тяжелыми травмами.
Порой удивляешься, как распоряжается человеком судьба. Вот слесарь, он же и сантехник, одно время поработавший даже начальником цеха на моторном заводе. Лет за десять до выхода на пенсию задумал построить дом в трех уровнях. Строил 20 лет, все делал, как он рассказывал, сам: и кладку клал, и оборудование монтировал. Экономил с семьей в большом и малом. Весь опыт, можно сказать, вложил, а когда стал крышу крыть, упал с лестницы и получил сильные ушибы, сломал позвоночник.
Любимое дело обернулось большой бедой. Это ли не ирония судьбы? «Надо было нанять человека крышу крыть металлочерепицей. Пожалел восемь тысяч, - с горькой улыбкой вспоминает он, - пришлось выложить восемьдесят». Во столько обошлась ему операция на позвоночнике. Да и впереди, похоже, здоровья теперь ему не видать. Каждый день приходится принимать обезболивающие таблетки. От постоянного их употребления желудок захандрил. Потом случился инфаркт.
А в Москве в реабилитационном центре я лежал в одной палате с Сережей. Он в молодости занимался альпинизмом. Однажды, как рассказывал, упал в горах с высоты в сорок метров в пропасть. И ничего не повредил, отделался небольшими ушибами. А тут залез на крышу трехэтажного дома - антенну поправлять телевизионную. Поскользнулся на обледеневшей крыше и рухнул. В 55 лет получил перелом позвоночника.
Такая травма заставляет переменить всю жизнь. «Рожденный ходить ползать не должен!» - прочитал я заставку в компьютере у врача, пытавшегося оживить работу мышц разрядами высокочастотного тока. Если ты хочешь ходить, то должен заниматься каждый день по восемь часов, говорили инструкторы. Ты в прямом смысле становишься человеком-спиной, человеком-ногой. Потому что все усилия затрачиваются теперь на то, чтобы заставить двигаться стопу, чтобы спина держала или не подгибались колени.
В реабилитационном центре значительно облегчают эти процедуры. Вас облачают в костюм, напоминающий скафандр космонавтов. Ноги и грудь плотно охвачены, на коленях - механизмы, как у робота. Сначала подвешивают на стропах, а потом опускают на бесконечную, как в метро, ленту, и вы делаете первые десятки шагов после долгого лежания на больничной койке. Компьютер анализирует работу ваших мышц. Облачение и разоблачение занимают 10 минут, 20 - сама ходьба. Такая процедура обходится пациенту в четыре тысячи рублей, а весь курс на 21 день реабилитации потянет за 200 тысяч.
У одного омоновца стопы ничего не чувствовали. Но благодаря большой физической силе он научился двигать их, как надо. Часто этому учатся перед зеркалом. Да и у мышц, как говорят знатоки, есть своя память. После длительных тренировок омоновец уже смог пройтись по улице, показаться знакомым. Но ведь это не значит, что он перестал быть инвалидом. На прежнюю работу, по которой он так тоскует, его не возьмут.
А еще вот какое наблюдение я вынес: больничная койка обнажает характер человека. И в первую очередь, увы, дурные, эгоистические черты проступают сильнее. Вот, например, Володя из ярославской больницы. Он упал в кухне от припадка какой-то болезни и на ровном месте сломал себе позвоночник.
«Смотри, впитывай все. Потом напишешь книгу, как мы тут страдали», - втолковывает нравоучительно он. Ухаживающая за ним жена, улыбаясь, мягко поправляет его, чтобы не выпячивал свое «я». Володя отвечает важно: «А где бы ты мог еще встретить такого человека, как я?» По этому поводу мне вспоминается один литературный персонаж, повторявший: «Я не встречал умнее себя человека!»
Работает Володя завхозом в каком-то учреждении Ярославля. Рядом лежат люди и позначительнее него, и травмы у них посерьезнее. Но большинство о них молчат, не до слов. За стеной по ночам стонет в соседней палате парень лет тридцати. Он выпрыгнул во время пожара из окна третьего этажа. Лежит неподвижно уже пять месяцев. Часть попы от пролежней выгнила. Образуются пролежни очень быстро, а вот залечить их - дело тяжелое. Больного надо переворачивать каждые два часа и днем и ночью. День-другой пропустишь - и уже поползли по телу мокнущие розовые пятна.
Жена Володи, устроив мужа подальше от окна, для чего пришлось стеснить соседей, с первого дня появления в палате самоуверенно объявила: «Мы христиане, жили со всеми в мире, всем помогали. Но нам позавидовали, вот такое с нами и случилось». Что-то она недоговаривает. Но основное ясно: мужа, похоже, сглазили, испортили из-за зависти. Оба они толкуют про астрологию, гороскопы. Вместе с тем жена по утрам против сглаза читает сорок раз один избранный псалом, способный разрушить ковы. Во всем этом больше грубого суеверия, чем христианства. И все это на полном серьезе, все не догма, а руководство к действию. Как бы это был единичный случай. Сам же Володя с осуждением рассказывал, как его соседа по предыдущей палате супруга пыталась лечить с помощью какой-то оккультной книги. Положит книгу на грудь и командует: «Молчи. Сейчас боль у тебя пройдет!» А у того уже начал разрушаться позвоночник.
Плохо же мы знаем матушку Россию. Особенно ее становой хребет - областной город. Ведь в таких городах сосредоточено большинство населения страны. Чем живет, во что верит средний, простой человек, недавно как само собой разумеющееся принимавший на политучебе мифы про вечную материю и райский коммунизм? Увы, ответ на этот вопрос, мягко говоря, далеко не веселый.
Николай Смирнов
Источник: goldring.ru