Архив:

Пессимист, верящий в чудо

Так называл себя Константин Дьяченко. Я не имела счастье знать этого удивительного, светлого человека при жизни. Не так давно мне в руки попала книжка «Двадцать пятый кадр», выпущенная в Нижнем Тагиле в 2008 году друзьями Кости. В ней содержатся воспоминания о нем, фрагменты его писем и дневниковых записей, стихи и два написанных им рассказа. Книга обожгла меня - обычно такое впечатление оставляют по прочтении книги, написанные сильными людьми с трудной судьбой: «Я умею прыгать через лужи» А.Маршалла, «Удар молнии» Е.Богата (по рукописям поэта-переводчика Э.Гольдернесса), «Я сижу на берегу» Р.Гальего...

Воспоминия о Косте Дьяченко и отрывки его произведений изданы крошечным тиражом - всего лишь 100 экземпляров; думаю, это неправильно, - что его жизнь не стала достоянием широкой общественности: многим, уставшим и разуверившимся, потерявшим «компас» в жизни, Костины мужество и доброта придали бы сил в борьбе с трудностями, послужили живым примером.

Составитель книги, автор и исполнительница песен, подруга К.Дьяченко Елена Оболикшта так разъясняет выбор названия: «Костя говорил, что, наверное, так и мелькает жизнь человека где-то там, в ином отсчете времени. А здесь для нас, может быть, Бог является этой незаметной вспышкой, которая каждую секунду проносится у нас перед глазами. Важно другое - всегда остается след. Главное - не терять веру. Из этих мыслей и догадок родилось его стихотворение: «Я знаю: смерти нет, бывает смена кадров...».

Константин Дьяченко прожил жизнь до обидного недолгую - всего лишь тридцать лет (29.04.1977 - 06.09.2007), но - на зависть - яркую и насыщенную. С детства страдая неизлечимой болезнью - слабостью мышц - он был лишен движения, не мог ходить. Жил он, к тому же, в закрытом городе Свердловской области - Новоуральске, что служило дополнительным ограничением; видимо, жизнь в ЗАТО Костю все-таки напрягала: он мечтал уехать в другой город. Несмотря на прикованность к постели, Костя Дьяченко вел активный образ жизни - работал диспетчером, был постоянно занят, кому-то помогал, читал, много и полноценно общался, имел массу друзей - именно друзей, а не просто знакомых или приятелей... И, если естественно было бы предположить, что друзья приходили в гости поддержать его, на деле происходило обратное: люди приходили к Косте за помощью, пониманием и поддержкой, приходили со своими горестями и радостями. «После разговоров с ним душа наполнялась радостью, спокойствием и пониманием», - вспоминает Гульнара Останина. Константин не жалел времени на общение, даря себя друзьям без оглядки; мог подолгу разговаривать по телефону, терпеливо выслушивал - что отличало его от массы вечно спешащих, куда-то бегущих людей.

Обычно человек узнавал о нем от кого-то - мол, есть такой Костя, «голова профессора Доуэля», приходил к нему в гости - и становился «завсегдатаем». Друзья собирались у Кости на квартире, пили чай, пели песни, читали стихи. Здесь проходили встречи клуба авторской песни «Созвучие», которым до сегодняшнего дня руководит Наталья Евгеньевна Овчинникова, большой друг Кости. В октябре 2005 года, по инициативе и при поддержке Константина Дьяченко, в Новоуральске состоялся концерт Елены Фроловой. На этом концерте Костя в силу своего недуга присутствовать не мог, но потом Елена Фролова пела ему - у него дома. Через песни Елены Фроловой Костя познакомился с творчеством православного поэта Вениамина Блаженного (Айзенштадта), вызвавшим у него глубокое восхищение: «Это были вершины, недостижимые без изменения своей личности». На стихи самого Кости писала песни Елена Оболикшта.

Воспоминания друзей о Косте Дьяченко невозможно читать без мурашек по коже.

«Я влюбилась в него заочно по телефону, влюбилась в его голос: завораживающий, гипнотизирующий, с легкой хрипотцой, который хотелось слушать снова и снова, - вспоминает о своем знакомстве с Костей Татьяна Ярош. - Я еще не знала, что он не может ходить, и пригласила его в кино. Он отшутился, мол, в другой раз или в другой жизни.

Меня поразило его мужественное лицо и глаза: такие бывают только у человека, который все знает про жизнь. Да и не был он инвалидом в обыденном понимании. Он был, наоборот, сверхполноценным. А еще большим оптимистом, с жаждой жизни и энергией».

Ей вторит Данил Кириллов: «Костя производил впечатление человека светского. Он обладал приятной речью и, я бы сказал, определенным шармом... Костя был эрудированным, с тонкой, чуткой душевной организацией, великодушным и добрым. А таким может быть только сильная духом личность. Он проживал каждое мгновение своей жизни как последнее, спешил подарить миру свою любовь, нежность и душевную красоту».

Из воспоминаний Светланы Саночкиной: «Он был началом моей новой жизни, которую сам же и подарил... Он очень многое знал и умел. Закрадывалась мысль, а был бы он такой, если бы не болезнь? Отчасти это были его защита и спасение, дар и проклятие... Один из очень немногих представителей мужского пола, кого действительно можно назвать Мужчиной». Более того. «Он был волшебником», - написала Анна Косарева.

Все единодушно отмечают, каким умным, интересным собеседником был Костя Дьяченко, как внимательно слушал, умел поддержать в нужный момент. Многие друзья вспоминают: когда в жизни происходило какое-то значительное событие, им хотелось сразу же поделиться этим именно с Костей, Сейчас, когда его уже нет, кое-кто до сих пор себя на этом ловит... Отмечают также его редкое чувство юмора, детскую способность удивляться.

Любимыми книгами Константина были «Портрет Дориана Грея» О.Уайльда, «Волхв» Дж.Фаулза, В.Набоков, «Искусство любить» Эриха Фромма, «Нетерпение сердца» Стефана Цвейга, «Фауст» Гете, «Черное на белом» и «Я сижу на берегу» Роберта Гальего - написанные автором одним пальцем из-за врожденного заболевания.

Костя не жаловался на судьбу и не считал себя несчастным - наоборот, он говорил, что чувствует себя счастливым человеком. И слова эти звучат искренне. «Иногда меня жалеют, - писал он в одном из писем. - Я очень не люблю этого. Наверное, жалость - это единственное, что я не научился прощать. Знаю, это плохо, но я просто не понимаю, как этим чувством можно осквернять собственную душу, ведь жалость одинаково унижает и объект жалости, и носителя». И еще: «Каждый выбирает свой собственный наркотик и тратит на него деньги, время и душу. Но счастье ведь совсем рядом, оно бесплатно и так доступно. Вы не поверите, но некоторые люди даже завидуют тому, что я болею... Недавно одна девушка сказала мне, что хотела бы ослепнуть лишь для того, чтобы иметь столько же времени, как и я, чтобы так же, как и я, быть погруженным в собственные мысли и чувства. Скажите, ну неужели, чтобы сбросить гири с ног, нужно отрубить эти самые ноги?»

И все же «шапкозакидательский» оптимизм не был ему свойственен.

«...Вот сейчас ты проникнешь в самую суть вещей и обретешь печаль, вечную и неизбывную, словно лик Иисуса Христа. И приемлешь эту печаль. Сознаешь: нельзя делать вид, что жизнь есть веселье, ибо это будет предательством... Предательством по отношению к тем, кто печален сейчас, и к тем, кто когда-то был печален, по отношению к этой музыке, к этой единственной правде... Пошло и безнравственно радоваться жизни в том виде, в каком она нас окружает. Единственно оправданное счастье - любовь. И то лишь потому, что в этом состоянии становишься слеп и глух, а чего же требовать с калеки? Но себе я подобной роскоши позволить не могу. Мне всегда было стыдно за секунды счастья. Ведь у других этого нет...» (из ЖЖ Константина Дьяченко)

Может удивить, что, занимаясь литературным творчеством, Костя не стремился печататься - хотя наверняка мог как инвалид иметь какие-то дополнительные возможности. Некоторые из друзей узнали о том, что Костя пишет стихи, уже после его смерти.

Стихи К.Дьяченко, может быть, не слишком «гладкие», не слишком «причесанные», поражают пронзительной искренностью, необычностью образов, глубиной философского осмысления. «Читаю его стихи, - пишет Татьяна Власова, - и открываю для себя другого человека, еще более глубокого и просветленного, сильного и удивительного. В них - открытость души, бегство от умирания, отрицание обыденности, стремление к высшему и бесконечная любовь».

Я положу на землю зеркала
Чтоб увидали небо горбуны,
Чтоб изувеченные их тела
Пленились красотой луны.
И радость будет править бал,
Улыбкой озаряя сотни лиц,
И так, пока во глубине зеркал
Вдруг кто-то не увидит птиц.

Или:

Я знаю: смерти нет,
Бывает смена кадров.

На двадцать пятом скажет истину Господь,
Случится это там, где взгляду не мешает плоть,
Где мы пройдемся с Ним
В тени роскошных олеандров.

А вот еще:

Я не боюсь
Во мне скрытая мощь реки
Плотиной зажатая в тиски
И я прорвусь

По признанию Н. Кузнецовой, Костя Дьяченко мечтал «стать писателем, жить в доме с креслом-качалкой и посмотреть Олимпиаду в Сочи». Как жаль, что этим простым человеческим желаниям не суждено сбыться.

Но разве не удивительно: человека уже три года нет на свете, а оставленный им след - как свет погасшей звезды - по-прежнему согревают живущих: не только тех, кто его знал и любил, но даже тех, кто узнал о нем уже после его смерти...

Наверное, Костя Дьяченко по праву называл себя счастливым человеком...

Ольга Седова

Источник: rosculture.ru